Беа пошла по Главной улице, но нужная закусочная не попадалась, не видела она ее и на другой стороне, да и не готова была к этому. Девушка свернула на широкий причал со множеством сувенирных магазинов и ресторанов, с видом на гавань. Стоял великолепный ранний вечер июньской субботы, и причал был заполнен людьми, которые делали покупки, ели роллы с омарами, лизали мороженое, торчавшее из вафельных рожков, пили кофе со льдом, разглядывали суда. Идя мимо пар, прогуливавшихся за руки или под ручку, Беа ощутила укол чистой зависти. Ей хотелось от кого-нибудь услышать, что все будет хорошо, и ощущать кого-то рядом, если хорошо не будет. Последний парень, с которым она встречалась несколько месяцев, бросил ее, когда заболела мама; он даже не пришел на похороны.

Она стала свидетелем неожиданного романтического поцелуя молодой пары, кто-то зааплодировал. Никогда Беа не испытывала такой тоски. Или одиночества.

Она купила лимонное мороженое у продавца с тележкой и встала на солнце, пытаясь сориентироваться по взятой у одного из магазинов карте для покупателей, понять, где находится. Беа не представляла, как пройти к «Лучшей закусочной» от этого причала. Закусочная оказалась отмеченной на карте — всего в четверти мили от того места, где стояла Беа.

Она убрала карту, сердце снова учащенно забилось. Вот так, в одну минуту, она может встретиться со своей биологической матерью, о существовании которой не подозревала еще несколько недель назад. Безумие какое-то. Как и внезапное осознание, что любая женщина за сорок из идущих мимо могла быть Вероникой Руссо. Вон та, блондинка, как Беа, в бледно-желтом сарафане и сандалиях-шлепанцах — такой наряд Беа выбрала бы и для себя. Она смотрела, как женщина проверила мобильный, затем окинула взглядом причал, словно ждала кого-то. Возможно, биологического отца Беа. Впрочем, ее биологические родители наверняка обзавелись семьями. Всегда имели семьи. Других детей, старше или моложе. Может, и тех и других. У Беа могла быть сестра. Братья-близнецы.

Она села на скамейку у ресторана с потемневшими от времени и погоды стенами и громадной вывеской «ЛУЧШИЕ В БУТБЕЕ РОЛЛЫ С ОМАРАМИ». Надо с этим заканчивать, а не то можно сойти с ума. Три недели она гадала, думала. Да откуда ей знать, что за жизнь у ее биологической матери?

Вероника Руссо могла быть высокой блондинкой, пробегавшей мимо трусцой вместе с золотистым лабрадором. А может, Беа унаследовала светлые волосы от отца, и Вероника — вон та рыжая, которая отошла от окошечка, торгующего блюдами из морепродуктов на вынос, откусывает от ролла с омарами и глазеет на кита, появившегося в заливе. «Мне надо что-нибудь узнать о тебе, Вероника Руссо, — подумала девушка. — О моем биологическом отце. О моих биологических бабушках и дедушках. Мне нужно узнать, кто я была до того, как меня удочерили Крейны».

Беа достала из рюкзака красную записную книжечку. «Вероника Руссо. Домашний адрес: Морская дорога, 225. Тел.: 207-555-3235. Работа: “Лучшая закусочная в Бутбее”, Главная улица, 45». Судя по карте, ей нужно лишь немного пройти вперед и свернуть направо.

«Просто зайди в закусочную, — сказала она себе. — Просто посмотри на Веронику Руссо».

Вычислить ее сразу Беа не смогла. Там были три официантки, две подходящего для Вероники возраста, а одна — не старше Беа.