– Но я же совсем не знаю его, как и он меня, – попробовала протестовать девушка. – Как он поймет, что это я?

– Ему сообщат номер вашего места и ваши приметы, – сухо сказал Волынский. – Кстати, у вас будет тринадцатое место. Вы не слишком суеверны, я надеюсь?

– О, что вы, ваше высокопревосходительство! Число «тринадцать» – мое самое любимое, – не моргнув глазом заявила Амалия.

– Вот и прекрасно, – одобрил Волынский. – А вы агента Пирогова узнаете без труда. Он мужчина привлекательный и без зазрения совести этим пользуется. Счастливого пути, мадам Дюпон.

Действительный тайный советник вернулся за свой стол и опустился в кресло. Амалия поднялась, присела в почтительном реверансе, поправила свою муфту и удалилась. Император Александр с портрета с тоскою глядел ей вслед.

Оставшись один, Волынский коротко и нетерпеливо звякнул в колокольчик. Тотчас растворилась невидимая боковая дверь, и в проеме возник высокий немолодой слуга в ливрее.

– Опять подслушивал? – недовольно бросил советник.

– Никак нет, ваше высокопревосходительство.

– Голова совсем седая, Ларион, мог бы и не врать, стыдно… Чаю неси.

– Это что же такое делается! – ворчал сановник пять минут спустя, переливая чай из чашки в себя. – Ты видел, кого мне присылают?

– Видел-с.

– Невероятно! Они думают, секретная служба – это шутки шутить. Скоро институток посылать начнут.

– Да, ваше…

– Гимназисток со школьной скамьи прямиком. А?

– Я ничего, ваше…

– Хотя, конечно, барышня приятная. Но в нашем деле совершенно без надобности.

– Это ваше высокопревосходительство точно изволили заметить.

– Я ее к Пирогову приписал, – сказал сановник. Левый глаз его дернулся – вероятно, Волынский полагал, что таким образом подмигивает.

– Как можно, ваше высокопревосходительство? – вскинулся Ларион. – Такая деликатная барышня… Это же ведь скандал до небес поднимется! Пирогов-то по женской части…

– А мне-то что? Я за чужие шашни не в ответе. Я вообще тут ни при чем, запомни, Ларион. А вот нечего посылать ко мне кого ни попадя!

Надвигался вечер. Золотой шпиль Адмиралтейства таял в сумерках.

«6 ноября. До сих пор не могу поверить, что я на службе. Видела В. – своего нового начальника. Несмотря на ордена, впечатление неважное. Говорили о Леонардо. Онорато Висконти, оказывается, мошенник. Кто бы мог подумать. Я его хорошо помню, мы с отцом встречали его в Риме в прошлом году. Веселый, любезный, занимательный человек. Уже тогда было известно, что у него денежные затруднения, но, несмотря на это, он всегда отказывался продавать немногие картины, доставшиеся ему по наследству. О «Леде» я никогда от него не слышала, ни единого намека. То, что он проходимец, в некоторой степени оказалось для меня неприятным сюрпризом. На какие ужасные вещи толкает людей нужда! Собираю вещи: завтра еду в Париж».

в которой слуга агента Пирогова видит звезды средь бела дня, а также происходит кое-что похуже

– Значит, это вы – тринадцатое место?

Амалия улыбнулась. Волынский не солгал: ее напарник и в самом деле был весьма привлекателен.

– Именно. А вы…

– Эрве Дюпон, – предостерегающе сказал встречающий. – И, ради бога, никакой русской речи, хорошо? Говорим только по-французски… дорогая женушка.