Приложив ладони к его поблескивающей коже, Лиззи невольно ахнула, восхищенная силой и красотой его тела.

— Лиззи? Я уже снимал перед тобой рубашку. — Он улыбнулся, как голодный волк, — сплошные зубы и серые глаза. — Как и ты.

Она была уверена, что он заметил, как набухли под тонким батистом сорочки ее соски, но чувствовала лишь блаженные конвульсии в лоне. Из сердцевины ее тела прорывалась страсть.

— Ты первый начал.

— Не спорю.

Он приблизился и взялся за ширинку.

— Нет.

Уронив руки, остановился и отступил на шаг, хотя попытка дорого ему стоила. Его ладони сжались в кулаки, так что от напряжения побелели костяшки пальцев.

— Лиззи?

Его голос прозвучал удивленно и был полон скрытого желания и силы, которой он дал волю, потому что она его об этом просила. Силы, которую хотела испытать в полной мере.

Она хотела его увидеть и к нему прикоснуться, ощутить под руками электрические импульсы его тела. Хотела, чтобы и он ее увидел, к ней прикоснулся и обдал ее жаром и холодом, как солнечным душем.

Но медленно, так медленно, чтобы могла потом вспоминать каждое мгновение, как вкус изысканного блюда.

— Ладно, Лиззи. Что дальше?

Он стоял перед ней, опустив руки по швам, в ожидании, как безмолвный терпеливый волк, бледный, полуголый, оживший каменный идол.

Серебристо-белый свет грозового неба, скользнув по его широким плечам, превратил его в мраморную статую. Но он был сделан не из холодного камня, а из плоти и крови. Он протянул к ней руку и легко провел пальцем по локтю. В простом прикосновении было столько же страсти, сколько и в его поцелуе.

— Лиззи? — пронзил ее его тихий голос.

У нее перехватило дыхание, и вырвавшиеся слова прошелестели шепотом.

— Я хочу…

Он точно знал, что она имела в виду:

И сделал шаг вперед, чтобы она могла до него дотянуться. И тогда она положила руки на гладкие, блестящие пуговицы и медленно освободила их из петель. И каждый раз, когда расстегивала очередную пуговицу, скульптурный рельеф его плоского живота вздрагивал нетерпеливо в предвкушении. И это с ним делала она. В ее власти и в ее силе было даровать ему наслаждение, как даровал его ей он, свободно и открыто. Лиззи испытала прилив радости. В ее груди родилось тепло и выплеснулось наружу, когда, погрузив обе руки ему за пояс, она начала спускать вниз брюки вместе с нижним бельем, пока он не предстал перед ней в своем нагом великолепии.

Отступив назад, он дал ей возможность всласть налюбоваться зрелищем. Он был образцом совершенства. Ее взгляд проследовал вниз по его высокой, стройной фигуре до необузданного буйства эрекции. Он был исполнен решимости и мужской силы. Мужчина до мозга костей.

— Я не хочу ребенка, — пробормотала она единственное, что пришло ей в голову.

Глава 6

— Тише, я об этом позабочусь. Есть способы…

Марлоу поймал себя на том, что рассмеялся, чтобы скрыть дикий, безудержный восторг при мысли наполнить ее своим семенем. Он протянул к ней руки, чтобы вернуть в теплый круг своих объятий и подарить ободряющую улыбку. Он чувствовал себя увереннее, когда ее касался.

Лиззи, упрямая, дерзкая девчонка, почему-то держалась от него на расстоянии.

— Какие способы?

Ее взгляд был полон смеси живого любопытства, скептицизма и доверия. Она рассчитывала, что он будет джентльменом. Она всегда на это рассчитывала.

Он и в четырнадцать лет разыгрывал из себя джентльмена. Всего лишь. Когда ничего другого не оставалось. Слишком уж пугала его эта чудовищная необходимость в ней.