Наш проводник прибавил ходу и исчез впереди со своей ношей — пледами, фруктами, вареными клубнями таро. И когда мы подошли к горе, где тропа пропадала в высоченной траве, то совершенно растерялись. Надо было самим искать дорогу.

Долина кончилась, дальше предстояло взбираться вверх по раскаленному склону. Ни единого кустика, ни малейшей тени, ветра нет, солнце палит. В сухой траве теита не скроешься от беспощадных лучей. От дикого визга Маи-маи нам казалось еще жарче. Я робко предложил отпустить поросеночка. Лив решительно воспротивилась этому.

— Бедняжка, — воскликнула она, — он же высохнет, как муха, на этих скалах!

И мы продолжали карабкаться все выше и выше. Тропа и раньше была неясной, а теперь она и вовсе стала исчезать. Какие-то неопределенные следы на песке… Потом пошли теснины и обрывы, и мы окончательно запутались. Я внимательно присмотрелся к следам, по которым мы шли. Это были следы диких свиней. Заблудились…

Идти сквозь заросли теиты не так-то просто, а возвращаться по своим следам и того хуже. Примятые ногами длинные острые листья наклонены навстречу идущему и режут икры, как нож.

Когда мы наконец выбрались на тропу, то были чуть живы. Жара, как в печи; ссадины и царапины горят, все поры закупорены потом и песком…

Распаренный неумолимым солнцем, Маи-маи не унимался ни на минуту. Злобный визг пронизывал нас до костей, и я едва удерживался от того, чтобы швырнуть поросенка вниз с обрыва.

А до гребня идти еще столько же… Без отдыха не доберемся. Но разве отдохнешь на солнцепеке! Песок раскалился, наши шляпы, сплетенные из листьев пандануса, сильно нагрелись, легкие совершенно не получали свежего воздуха.

Надо лезть выше. Мы наметили себе место для отдыха там, где на склоне виднелось причудливое образование, которое запомнилось нам еще с прошлого раза. Казалось, два тролля стоят рядом на горе, глядя на долину. Под ногами у них проходит природный туннель — единственное на всем склоне место, где можно было найти хоть какую-то тень.

Мы поминутно посматривали на странные скалы. Под конец Лив совсем ослабла. Она спотыкалась на каждом шагу, обмахивалась шляпой, как веером. Ветерок пришелся по душе Маи-маи, он притих, но стоило Лив перестать обмахиваться, как поросенок опять поднимал страшный визг.

Какое мы испытали наслаждение, когда, поравнявшись с могучими троллями, нырнули в темный проход!.. Подъем еще не кончился, но тут хоть можно переждать до вечера — пусть даже носильщик исчез вместе с нашими запасами еды и кокосового молока.

Маи-маи довольно похрюкивал и вскоре уснул на руках у Лив. Мы лежали на спине, упиваясь прохладой… Хотя ветра в этот день совсем не было, в туннеле приятно сквозило. Далеко внизу простерлась залитая солнцем долина.

Прошло несколько часов, прежде чем мы собрались с силами, чтобы продолжить путь. Снова — вверх…

На спине у меня был рюкзак с фотоаппаратом и пленками. Туда же мы сунули теперь неугомонного крикуна — хоть руки свободны!

Маи-маи отчаянно визжал, но затем вдруг стих.

— Понравилось, — решил я.

Но когда молчание затянулось, мы испугались и заглянули в рюкзак. Ух ты, словно в духовке! Уж не изжарился ли поросеночек? Мы вытащили его и снова понесли на руках. Постепенно он опомнился и опять начал свой концерт. Но теперь мы уже знали средство заставить его замолчать. Только завизжит — мы его в рюкзак: полежи, пока уймешься. Притихнет — пожалуйста на волю.

Вот так мы мало-помалу достигли гребня. Наконец! Перед нами простерлось высокогорное плато.