Жану удалось сберечь свою детскую душу. Годы промчались стрелой, не потревожив ни его вечно молодого сердца, ни его наивного, свободного от всяческих суждений взгляда. Ему чужды обиды.

Я хотела разобраться, каким образом самый обычный человек мог решиться на такое невероятное путешествие. Однако Жан Беливо — не обычный человек. Он, пожалуй, и есть воплощение жизни во всей ее поэтичности, необузданности и переливающихся красках.

Начало

Я рухнул на диван в гостиной, бессильно вытянул ноги и отпустил мысли в свободный полет, слегка прислушиваясь к тому, как хозяйничает на кухне Люси. Чик. Дзынь. Вжик… выдвинулся ящик. Она переводит дух, а я никак не могу припомнить, сколько времени уже не слышал вот такого ее родного дыхания — совсем близкого, буквально за моей спиной… Я прислушиваюсь к ритму ее привычной жизни, словно к позабытой атмосфере детства.

Прошло четыре недели, как я вернулся. Домой. Но не к своей прежней жизни — на это я никак не решусь… Одиннадцать лет тому назад, прежде чем покинуть родные стены, я с особой тщательностью расставил по полкам коробочки с сувенирами, разложил подушки на шезлонгах, перебрал свои инструменты… Те самые предметы, что держали на прочном якоре весь мой мир, делая его незыблемым. «Ты голоден?» — вдруг прерывает мои размышления Люси, не прекращая позвякивать столовыми приборами. Переливы ее голоска напоминают мерцание жемчужного ожерелья. Надо просто — продолжаю рассуждать я — взять и вернуться к прежнему ритму, желательно не пошевелив при этом даже пальцем. Хотя… В ванной комнате силиконовый герметик давно требует замены, а у двери в садик надо бы заделать плинтус… Я поглубже забираюсь в приятную мягкость диванных подушек. Итак, что мы имеем? Я вернулся — и мой дом принял меня. Я не могу — да, в общем-то, и не хочу — больше бежать от него. Те предметы обихода, что его наполняют, — это своего рода тотемы, наши домашние божки, символизирующие стабильность течения жизни и каждого нового дня. К ним я снова привыкну. Просто все время сам откладываю это мгновение: еще на час, еще на денек, еще на недельку…

Одна француженка, которую я когда-то встретил в Чили у подножия горы, предупреждала: «Запомни: ты никогда не сможешь вернуться к прежним привычкам!» Она была права… Я умудрялся чувствовать себя абсолютно комфортно где-нибудь неподалеку от Лондона или Буэнос-Айреса, но дома, среди обычных вещей, вдруг ощутил себя совершенно потерянным. Ведь там, в пути, только два предмета были действительно драгоценными: подшипники для моей коляски да еще очки. Каждый день в течение многих часов я просто мерил шагами какой-нибудь очередной город… Пытаясь самому себе объяснить, как же случилось это путешествие, я перебираю в памяти фрагменты своей жизни. Вспоминаю детство…

Я родился в провинции Квебек, на молочной ферме в Эстрии, самом плодородном районе Южного Квебека, неподалеку от городка Асбестос, что, как вы догадались, и означает: «асбестовый». Там жила вся наша семья — пятеро детей да три десятка буренок. Молоко этих коров мы продавали и жили довольно благополучно до тех пор, пока моего отца не лишили права собственности… Дело в том, что в Квебеке закон дает преимущественное право на землю владельцам горных месторождений, а наша ферма располагалась как раз на границе одной такой разработки. Двухсоттонные грузовики сбрасывали пустую породу прямо на наши земли.