Андрей Зарин. В поисках убийцы
I СТРАШНЫЕ НАХОДКИ
Было раннее морозное утро, когда Тишка, с крючком на руке и мешком под мышкой, прошел по Зелениной улице, что на Петербургской стороне, юркнул в ворота дома купца Пузикова, деловым шагом прошел первый двор, на котором два младших дворника готовились таскать дрова по квартирам, и в самом конце двора нырнул за каменный флигель, где очутился подле выгребной ямы, зловонные испарения которой сковал мороз. Тишка, мальчуган лет двенадцати, в стоптанных валенках с огромных мужицких ног, в рваном вонючем полушубке, в теплой шапке, повязанной каким-то тряпьем — не то остатками башлыка, не то серой штаниной, с деловым видом шмыгнул носом, бросил на пол мешок, поднял крышку ямы, для чего-то крепко, по-извозчичьи выругавшись, и влез в нее. С деловым видом Тишка запустил свой крючок в мусор и стал разворачивать и разбирать его с видом знатока. Вот пузырек от одеколона, банка от мази, да еще фарфоровая, сбитый башмак, жестянка, кости, тряпки. Тишка извлекал из общего мусора и выбрасывал их в мешок, лежавший подле ямы. Куча росла. Летом работа шла бы более быстро, потому что тогда каждая вещь сама по себе — бери только. Теперь же самые разнородные предметы холод спаял в один комок, и Тишке приходилось разбивать такие комки крючком или разламывать их руками. Но добыча все же оказывалась немалая. Вдруг его крючок вонзился во что-то мягкое и большое. Тишка запустил его поглубже, ухватился за палку и стал тянуть, отрывая добычу от примерзшего мусора. Вот из кучи выдвинулся большой кусок словно бы мерзлого мяса. Тишка напрягся. Еще, еще… Тишка рванул и вдруг, выпустив крючок из рук, с искаженным от ужаса лицом в один миг вылетел из ямы, но вместе с тем не мог отвести взор от страшного предмета, извлеченного им из мусора. То, что он вытащил теперь, совершенно выходило из области его практики и привело его в ужас. Поверх ямы с вонзенным в мясо крючком тряпичника лежала согнутая в колене человеческая нога — одна нога. На ней был белый нитяный чулок, перевязанный красной тесемкой под коленом, а с другой стороны — рваное мясо и кусок расщепленной кости. Тишка вдруг завизжал и, оставив мешок и кучу собранного им мусора, бросился во двор, где работали дворники. В его визге было что-то такое, что дворник Дмитрий, с полным равнодушием слушавший вопли избиваемого под воротами участка лихого мазурика, отодвинулся от вязанки дров, которую собирался взвалить на спину, и двинулся к вопившему Тишке. — Чего ты? — спросил он, когда тряпичник ткнулся ему в ноги. — Там… там… и — и-и-о-ой! — провизжал Тишка. — Что там? Где? Ишь, непутевый! — с недоумением проговорил Дмитрий. — Чего он? — выбежав из дверей черной лестницы, спросил его другой дворник. — А шут его знает! Надо быть, напугался чего, — ответил Дмитрий, — ишь ведь… Тишка при виде обоих дворников начал успокаиваться. — Там ворошил, — кивая головой в сторону выгребной ямы, сказал он голосом, полным ужаса, — и вдруг… нога… — Нога? — воскликнул прибежавший дворник и весело загоготал: — Сама собой? Го-го-го! — Ишь, что почудилось! — сказал Дмитрий. — Ну, ну, пойдем! Где нога? Оба дворника двинулись к выгребной яме, а Тишка поплелся за ними. На дворе показалась горничная в байковом платке. — Анфиса Алексеевна, — закричал веселый дворник. — Пожалте ногу смотреть! — Какую там ногу? — весело выкрикнула горничная. — Самую заправдашную, вроде привиденья, — ответил дворник. |
