— Поторапливайтесь, сэр! — посоветовал Макферрин. — У меня такое ощущение, что огонь вот-вот вырвется наружу.

Уэйткус выждал несколько секунд, давая время Макферрину и Хардингу покинуть место происшествия, затем нажал на кнопку, приводящую в действие изолирующие часовню бронеплиты. И недоуменно застыл, когда сигнальная лампочка не зажглась. Он снова связался с Макферрином:

— Щиты опустились, Чарли?

— Нет, сэр, никакого движения.

— Но этого не может быть! — воскликнул Уэйткус вот уже второй раз за последние две минуты. — Просто не могу поверить, что вся система вышла из строя. — Он снова связался с машинным отделением. — Барнум, слушайте мой приказ, — рявкнул капитан в микрофон, — немедленно переходите на ручное управление и перекройте огнеупорными щитами очаг возгорания в часовне.

— Есть перекрыть огнеупорными щитами очаг возгорания, сэр, — послушно повторил приказ механик, но не прошло и нескольких секунд, как в трубке снова раздался его растерянный голос: — Ничего не понимаю, сэр. Индикатор не реагирует на ручное. Похоже, наша противопожарная система не функционирует. Причем на всех уровнях.

— Проклятье! — выдохнул Уэйткус и бросил Шеффилду: — Оставайтесь на месте, а я пойду вниз и лично выясню, что там происходит и кто напортачил.

Больше первому помощнику не суждено было увидеть своего капитана. Войдя в служебный лифт, Уэйткус спустился вниз на палубу А и направился к часовне с противоположной торговой галерее стороны. Не осознавая размеров опасности, он резко распахнул заднюю дверь, ведущую в алтарь. Огненный смерч, вырвавшийся из дверного проема, захлестнул и поглотил капитана в мгновение ока. Легкие его скорчились и задохнулись от раскаленных газов, а тело превратилось в пылающий факел и сгорело заживо, не успев даже упасть на палубу. Ревущее пламя вырвалось на свободу, а погибший ужасной смертью капитан Джек Уэйткус так никогда и не узнал, что его красавец-лайнер в скором времени ожидает та же незавидная участь.

Сморщив нос, она села в койке и только тогда почувствовала едва уловимый запах дыма. Принюхалась, пытаясь определить его источник, но запах был слишком слабым. Сообразив, что к ее каюте дым не имеет отношения, она снова легла и уже в полудреме подумала, что это ей снится. Однако через несколько минут запах усилился, да и в каюте вроде бы потеплело. Отбросив простыню, Келли села, спустив босые ноги на ковер. Он оказался необычайно теплым, как будто его специально подогревали с нижней палубы. Пораженная внезапной догадкой, девушка забралась на стул и дотронулась рукой до изящно инкрустированного медью потолка. Металл был холодным.

Остатки сна улетучились мгновенно. Келли охватила тревога. Она накинула халат и прошлепала босыми ногами по полу к двери, которая вела в соседнюю каюту, занятую ее отцом. По доносившемуся оттуда мощному храпу нетрудно было догадаться, что доктор Элмор Иген безмятежно спит. Лауреат Нобелевской премии по механике путешествовал на «Изумрудном дельфине» в качестве эксперта, приглашенного компанией с целью проверки работы сконструированных им же принципиально новых двигателей в ходе первого плавания судна.

Доктор был так поглощен своим детищем, что редко поднимался из машинного отделения, и Келли почти не видела его с тех пор, как они покинули Сидней. Накануне вечером им впервые удалось вместе пообедать. Иген наконец-то позволил себе расслабиться, убедившись, что его водометная магнитно-силовая установка работает эффективно и без сбоев.

Нагнувшись над койкой отца, Келли слегка потрясла его за плечо:

— Папа, просыпайся.

Чутко спавший Иген тотчас проснулся.

— Что случилось? — забеспокоился он, вглядываясь в смутно белеющую в полумраке каюты фигуру дочери.