Гитель прекратила уборку, одобрительно кивнула племяннику и уселась в кресло. Адуми тоже посмотрел на него с уважением.

— Это раввинский пилпул. Вот уж не думал, что вы, американские раввины, занимаетесь такими вещами. Я не говорю, что вы неправы. — Он немного подумал. — Но допрос еще не окончен…

— Конечно, — с горечью вставил Стедман, — и прежде чем вы закончите, он догадается, что вы хотите от него услышать.

— Мы здесь не применяем такие методы, — зло сказал Адуми.

— Такие методы применяет любая полиция, как и любой задающий вопросы — подсознательно, даже учитель, кстати, — спокойно сказал рабби. — Я не знаю, что вынудило Роя покинуть Иерусалим. Может быть, его убедил этот арабский друг, которого, не исключено, ваши люди тоже напугали. Или еще по какой-то причине. Но если преступление Роя в том, что он пытался покинуть страну, это, конечно, не тяжкое преступление. Вы же не держите здесь людей силой, как в странах Железного занавеса. Вы просто требуете соблюдения формальностей, если они хотят уехать. Так что с этой точки зрения все, что у вас есть против него, — он не выполнил официальную процедуру. Что это влечет при обычных обстоятельствах? Судебное внушение? Маленький штраф? Несколько дней тюрьмы? Значит, вы держите его по какой-то иной причине. И это может быть только взрыв в квартире на соседней улице. Так что если можно доказать, что он с этим не связан…

— И как вы собираетесь это доказать?

Рабби подтолкнул Адуми экземпляр «Хаолам».

— Это доказывает фотография. Вы ее видели?

— Я ее видел. Здесь есть что-то, что доказывает, будто ваш человек не мог это сделать?

Он взял журнал, и пока изучал снимок, все молчали. Он вышел из комнаты и через минуту вернулся с лупой. Он просмотрел через лупу каждый квадратный дюйм снимка, водя головой из стороны в сторону, а они молча ждали. Наконец, он отложил лупу и журнал и вопросительно посмотрел на рабби.

— Перед уходом доктор уложил его в постель, — начал рабби. — Он решил, и все вы согласились, что Мимавет, должно быть, встал с постели, чтобы налить себе выпить из бутылки на полке.

— И что?

— А то, что когда из бутылки наливают, ее держат не так.

Адуми опять поглядел на снимок.

— Если бы он наклонил бутылку, виски потекло бы у него по руке, — сказал рабби.

— А может, он собирался взять бутылку с собой, поставить на полу и время от времени отпивать по глоточку. — На Адуми довод рабби явно не произвел впечатления.

Рабби медленно покачал головой.

— Нет, этого он тоже не собирался делать. Бутылка стояла на полке. Ваши квартиры одинаковы, и полка там, как и эта… — Он умолк и подошел к полке, которая была выше его плеча. — На снимке он держит бутылку как булаву, опустив большой палец…

— Булаву? Ах да, понял.

— И естественным образом, не вывернув руку и плечо, он не мог достать ее с полки. Вы намного выше, но и вы не сможете.

Адуми встал, подошел к полке и попробовал.

— Ладно, — согласился он. — Тогда почему…

— Почему он держал ее таким образом? Чтобы использовать как оружие, конечно. Единственная причина держать бутылку как булаву — если собираешься использовать ее как булаву. А это значит, что в комнате был кто-то, на кого он собирался напасть. Или от кого собирался защищаться.

— Но…

— И это не мог быть Рой, потому что когда он пришел, доктор как раз уходил и запер за собой дверь.

— Он мог вернуться позже и войти…

— В запертую дверь?

Стедман неуверенно улыбнулся, а Гитель улыбнулась и одобрительно кивнула.