Изменить размер шрифта - +
Эжени тактично исчезла за дверью.

— Как думаешь, тебе здесь понравится? — прошептал ей на ухо владелец замка.

— Здесь просто рай земной, — тихо ответила Лилиан. — Как ты только нашел в себе силы отсюда уехать?

— У нас у всех есть работа… ну и другие обязанности, — Гийом помолчал. — И обязанности эти уводят нас туда, куда мы, может быть и не поехали бы по доброй воле.

Лилиан указала на еле заметную тропку, что петляла между сосен и елей по склону холма.

— Это здесь вы спускались к Луаре, я имею в виду тебя и Николь?

— А, ты запомнила? — Гийом, казалось, слегка удивился.

— Ну конечно. — Я помню каждое твое слово, мысленно добавила она. — Ты ведь покажешь мне и спуск, и пляж?

— Обязательно покажу, — заверил Гийом. — А еще поместье и замок — все, вплоть до последнего потаенного уголка. Но позже, mon amour… Сейчас у меня иные желания.

И он увлек Лилиан обратно в прохладную спальню. Молодая женщина следовала за ним, не сопротивляясь, не думая ни о чем, лишь жадно подставляя губы его поцелуям.

В поцелуях этих заключалась колдовская сила, не иначе. И еще первобытная, стихийная страсть. Задыхаясь, Лилиан отвечала на ласки, с восторгом уступая исступленному натиску Гийома.

Его ладони жадно скользили по ее груди, талии, бедрам поверх тонкой ткани одежды. Затем, оторвавшись от нежных губ, он заглянул в сапфирово-синие глаза и, с хрипом переведя дыхание, грубо сорвал с ее плеч пиджак и дернул за замочек молнии на юбке. Теперь безмолвие комнаты нарушали лишь прерывистые вздохи и шорох срываемых одежд.

Раздевшись, Гийом опустился на пол, увлекая за собою обнаженную Лилиан, навалился на нее всей тяжестью. И она открылась ему, обуреваемая жаждой столь же неистовой, как его собственная.

На сей раз их сближение никто не назвал бы нежным и трепетным. Слишком уж сильным, слишком неуемным было обуревающее их желание. Ни о каком промедлении не могло быть и речи. Губы слились, тела сплелись воедино…

Все свершилось в считанные мгновения. Лилиан вскрикнула в экстазе, а может быть, в страхе перед наслаждением настолько острым и мучительным, что ей на мгновение почудилось, будто она умирает… Едва не теряя сознания, она услышала исступленный крик Гийома — он тоже достиг высшего предела блаженства.

Чуть позже Лилиан обессилено распростерлась на ковре, вся во власти сладкой истомы, наслаждаясь отрадной тяжестью: голова любимого покоилась на ее груди, одна рука по-хозяйски лежала на округлом бедре. Она замерла, не в состоянии ни пошевелиться, ни заговорить, ни даже подумать о чем бы то ни было.

Гийом пришел в себя первым. Он приподнялся на локте и взглянул на Лилиан сверху вниз. Плечи его поблескивали от испарины.

— Я причинил тебе боль? — прошептал он. — Скажи правду, любовь моя.

Лилиан улыбнулась ему усталой, томной улыбкой. Темные ресницы дрогнули, точно крылья бабочки.

— Не помню, — тихо отозвалась молодая женщина, обвивая руками его шею и вновь притягивая к себе. — И честное слово, мне все равно, — добавила она, подставляя губы для поцелуя.

Прошло время, прежде чем Лилиан заговорила снова.

— Слуги, наверное, гадают, куда мы запропастились.

— Им не за это платят, — лениво отозвался Гийом, поглаживая ее плечо.

— Тоже мне тиран и деспот выискался, — не без неудовольствия заметила она.

— Вовсе нет. Но я целиком и полностью с тобою согласен: нельзя провести остаток жизни здесь, на полу. — Гийом поднялся и, взяв молодую женщину за руку, помог встать и ей.

Быстрый переход