Тонкие пальцы с острыми наманикюренными ноготками с методичной размеренностью разрывали в клочки шифоновый шарф. Целиком и полностью уйдя в это занятие, женщина в зеленом не подняла взгляда на вошедших, не улыбнулась им, никак не дала понять, что заметила их присутствие.
Интуиция подсказала Лилиан, что это должна быть Коринна, та самая загадочная Коринна, мысли о которой причиняли ей столько беспокойства… И кажется, ее душевные терзания были более чем оправданны!
— Дорогая матушка, — Жан-Поль подошел к седовласой даме и церемонно поцеловал ей руку, — позволь представить тебе нынешнюю подружку нашего Гийома, мадемуазель Лилиан Фейвелл.
Тщательно накрашенные губы баронессы изогнулись в учтивой улыбке. Но взгляд стеклянно-голубых, навыкате, глаз был холодный, как у ящерицы.
— Я счастлива, что вы сочли возможным принять мое приглашение, мадемуазель, — произнесла она по-английски, с сильным акцентом.
— Вы не оставили мне выбора, — возразила Лилиан. — Могу ли я узнать, с какой стати меня доставили сюда против моей воли?
— А вам не приходит в голову, что мне любопытно познакомиться с… дамой сердца моего племянника?
— Если честно, то не приходит, — не отводя глаз, заявила Лилиан. — Я бы предположила, что до таких, как я, вам нет ни малейшего дела.
От окна донесся некий загадочный звук, точно рассерженная змея зашипела.
— В обычных обстоятельствах так оно и было бы, — признала баронесса, чуть наклонив голову. — Но вы, мадемуазель, явление исключительное… в силу многих причин, уж поверьте. Так что наша встреча была просто неизбежна.
— В таком случае я, должно быть, непроходимо глупа, — пожала плечами Лилиан. — Потому что по-прежнему не могу взять в толк, зачем меня сюда привезли.
— Ну, не то чтобы глупа. Просто немного недогадлива… как любая влюбленная женщина. Мой племянник, как я понимаю, совершенно вас околдовал, вы даже расторгли помолвку и последовали за ним в чужую страну, — баронесса рассмеялась холодным металлическим смехом. — Сколько преданности, сколько самопожертвования! И все, увы, впустую… у Лилиан похолодело в груди. Похоже, баронесса была отлично осведомлена о последних событиях, пусть и видела их в несколько искаженном свете.
— Сдается мне, это касается только нас с Гийомом, — твердо произнесла она.
— Ошибаетесь, — мягко возразила баронесса. — Здесь затронуты интересы и других людей, поверьте мне, — она многозначительно помолчала. — Вам известно, что Гийом некогда был помолвлен?
— Да. — Молодую женщину осенило: вот, значит, к чему весь этот разговор! — Но я так понимаю, эта помолвка тоже была расторгнута.
— К несчастью, да, — удрученно признала баронесса. — Притом что нареченные идеально подходили друг другу… Этот союз был заключен еще в ту пору, когда они были детьми.
Лилиан посмотрела на женщину у окна, задержала взгляд на длинных тонких пальцах, судорожно терзающих невесомый шифон.
— Насколько я знаю, невеста Гийома изменила ему с другим мужчиной, — тихо произнесла она.
Баронесса непроизвольно выпрямилась в кресле подобно изготовившейся к броску кобре.
— Бедное дитя, она, как и вы, пала жертвой соблазна, не смогла устоять перед искушением. И ради минутной слабости погубила свою жизнь, зачеркнула надежды на будущее счастье.
— Мне очень жаль, — не сдавалась Лилиан. — Но все равно не понимаю, при чем тут я. Мне бы хотелось вернуться домой, если позволите.
— Домой? — тонкие выщипанные брови баронессы сошлись на переносице. |