— Там она и сегодня находилась?

— Лотти сказала, что Брета ждет, поэтому она и хотела уйти побыстрее. А тут больше ждать негде. — Чэмберс в задумчивости прикусил нижнюю губу. — Знаете, я не удивлюсь, если за всем этим стоит Брета. В смысле, за побегом Лотти. Ведь она сбежала,  да? Вы сказали, что она пропала, но вы же не думаете, что это… как вы это называете… преступный умысел? — Два последних слова он произнес с гримасой и еще энергичнее стал постукивать ногой.

Хелен подалась вперед. Комната была такой тесной, что они сидели, почти касаясь друг друга коленями. Воспользовавшись этой близостью, Хелен мягко коснулась пальцами правого колена Чэмберса. Он перестал стучать ногой.

— Извините, — проговорил он. — Я нервничаю. Сами видите.

— Да, — отозвалась Хелен, — я вижу. Почему?

— Это выставляет меня в неприглядном свете, не так ли? Вся эта история с Лотти. Я могу оказаться последним, кто видел ее. А это дурно пахнет.

— Мы еще не знаем, кто видел ее последним, — сказал Сент-Джеймс.

— А если это попадет в газеты… — Чэмберс еще плотнее обхватил себя руками. — Я даю уроки музыки детям. Вряд ли мне пойдет на пользу, если станет известно, что одна из моих учениц исчезла после моего урока. Я бы не хотел, чтобы это случилось. Я тихо живу здесь и очень хочу, чтобы так все и продолжалось.

Сент-Джеймс вынужден был признать, что в этом есть смысл. Способ существования Чэмберса оказался под угрозой, и их присутствие и расспросы о Шарлоте, без сомнения, свидетельствовали о шаткости его положения. Тем не менее его реакция выходила за рамки нормальной.

Сент-Джеймс заметил Чэмберсу, что похититель Шарлотты — если предположить, что она похищена, а не скрывается у какой-то подружки, — должен был знать ее маршрут из школы на урок музыки и отсюда — домой.

Чэмберс согласился. Но школа Шарлотты находилась в двух шагах от его дома, и прийти и уйти можно было только одним путем — тем, которым пришли Сент-Джеймс и Хелен, — поэтому на выяснение маршрута Лотти не потребовалось бы много времени, сказал он.

— В последние несколько дней вы не замечали, чтобы кто-то слонялся поблизости? — спросил Сент-Джеймс.

Судя по виду Чэмберса, он с удовольствием сказал бы «да», лишь бы отвлечь от себя внимание. Но он ответил — нет, никто. Разумеется, с надеждой продолжал он, этот район патрулируют пешие полицейские — не заметить их просто невозможно, иногда забредет случайный турист. Но, кроме них и привычных персонажей, вроде почтальона, мусорщиков и рабочих, которые заходят в обед в паб «Принц Альберт», не было никого чужого. С другой стороны, он нечасто выходит, поэтому мистеру Сент-Джеймсу стоит порасспрашивать в домах по соседству. Наверняка кто-нибудь что-нибудь видел. Разве мог ребенок взять и исчезнуть и никто не заметил ничего необычного? Если она исчезла. Потому что она может  быть с Бретой. Это похоже на очередную проделку Бреты.

— Но ведь есть что-то еще, мистер Чэмберс? — спросила Хелен мягким, участливым тоном. — Разве нет ничего, о чем еще вы бы хотели нам сообщить?

Он перевел взгляд с нее на Сент-Джеймса. Тот сказал:

— С вами в доме кто-то есть, верно? Кто-то, с кем вы поспешили переговорить, когда мы пришли?

Дэмьен Чэмберс побагровел и произнес:

— К Шарлотте это не имеет никакого отношения.

Честно.

Ее зовут Рэйчел, негромко признался он. Рэйчел Маунтбеттен. Скрипачка из филармонического оркестра. Они знают друг друга не один месяц. Сегодня они поздно поужинали в ресторане.