Он грустно улыбнулся; про себя она отметила, что без торчащих из ушей проводов он выглядит очень даже симпатично.

— Решение суда и счет от адвоката упали на коврик у порога, когда я уже был на пороге с вещами, стремясь успеть на самолет.

— Понимаю.

— А я нет, — сказал он. — Казалось бы, прошло столько времени, и можно было успокоиться. Я думал, что уже свыкся с этой мыслью. Тогда почему до сих пор так больно?

— Это ощущаешь всегда, когда тебя отвергают. И забывать — тоже больно. — Джози нехотя отхлебнула воды. — Со временем станет легче.

— Вы говорите так, как будто вам это известно из личного опыта.

— О да. Была, видела, проходила. Поменяла шикарный четырехкомнатный дом на убогую квартирку на самой окраине Кэмдена.

Он поднял бровь.

— Судя по вашему виду, не похоже, что для вас это дело прошлое.

— Я свое уже отстрадала, — сказала она и поняла, что в каком-то смысле ее переживания действительно остались позади. Вчерашний разговор с Дэмиеном показал, что ее больше не сносило приливной волной его эмоций. Свои чувства были для нее не менее важны. Именно к ним и следовало прислушиваться. Возможно, это и называлось самосовершенствованием.

— Ну что, собрат-по-разводу. — Он поднес пустой стакан к ее пластиковой бутылке. — Я хотел сказать «со-сестра». Будем знакомы. Мэтт Джарвис. За нас!

— Джози Флинн, — она чокнулась бутылкой о его стакан.

— И что же влечет вас в старые добрые Штаты, Джози Флинн?

— Свадьба Марты, — ответила она. — Это моя кузина. Тридцать четыре, первый раз, вечный оптимист.

— Наивна.

— Нет. Убеждена, что встретила своего Единственного.

— Повезло.

Джози пожала плечами:

— Я буду подружкой невесты.

Мэтт усмехнулся.

— Ничего смешного. Я думала, что уже не в том возрасте, чтобы выступать в роли подружки невесты. В прошлый раз мне было семь лет, на мне было лимонное шифоновое платье. Мне сильно влетело, потому что, пока все фотографировались, на заднем дворе церкви я обнаружила восхитительную лужу и села в ней поиграть. Платье, естественно, приобрело грязный оттенок, а шелковые туфельки стали похожи на поросячьи уши.

— А какое у вас платье на этот раз?

Джози состроила грустную гримасу:

— Опять из шифона. Только сиреневого.

Мэтт едва не прыснул:

— Как стремительно все меняется в прихотливом мире свадебной моды.

— Оно очень милое, — возразила она. — Жаль только, что на улице февраль. Оно без рукавов. И с открытой спиной.

— Звучит заманчиво.

Джози взглянула на него.

— А что вас погнало в дорогу?

— Работа. Я журналист в музыкальном журнале «Sax’n’Drums and Rock’n’Roll». В этом году исполняется двадцать лет со дня смерти Джона Леннона, и мы делаем памятный выпуск. Я еду брать интервью у так сказать новых «Битлз», которое будет помещено на двух разворотах. — Он саркастически приподнял брови.

— Представляю, — сказала Джози.

— Да уж, представьте себе. Как может кучка неотесанных, бесталанных подростков в бейсболках, которые только и научились, что синхронно дергаться под барабан, сравниться с человеком, в одиночку изменившим представление о рок-н-ролле?

— Как, а разве Пол ему не помогал?

Мэтт с презрением нахмурился.

— Совсем-совсем не помогал? А Элвис? Разве Элвис не приложил свою руку к вашему року? Насколько мне известно, в свое время он был чрезвычайно популярен.