– Тогда ну его к лешему, – сказал Никита, уставившись в угол и опасливо прислушиваясь к характерному гудению за своей спиной.

– Деда?

– Его сверхсекретный компьютер. Не трогала бы ты эту развалину, а?

– Развалина? У-у, чеченцы за наш «пентюх» миллион долларов выложили бы, не торгуясь, – важно заметила Лариска. – Так дед говорит. Он сейчас над планом крупномасштабной антитеррористической операции работает. – Произнеся сложную фразу буквально по слогам, Лариска заговорила быстрее: – Я, конечно, полюбопытствовала, не удержалась. Знаешь, сколько одних только десантников будет задействовано? Целая дивизия, вот.

– Военные тайны меня не интересуют, – поспешно заявил Никита. – И близкое знакомство со спецслужбами не входит в мои планы. – Его тон сделался тревожным. – Слушай, а вдруг сигнализация и впрямь сработает, что тогда?

Лариска захихикала:

– Не бойся. Все коды и пароли мне давно известны. – Заклацали бойко нажимаемые клавиши.

– Откуда?

– От верблюда.

– И все же?

– Дедуля опасается, что у него старческий маразм вот-вот начнется, поэтому перестраховался, записал пароли на бумажечку, а бумажечку всегда под рукой держит… Держал, – поправилась Лариска. – Потом сжег в пепельнице, как Штирлиц.

Никита осуждающе покачал головой:

– Вот застукает тебя однажды дед за компьютером, будешь знать.

– Уже застукал. На прошлой неделе. Я не удержалась, дописала в проект приказа по округу один пунктик. – Признание сопровождалось смешливым похрюкиванием.

– Какой пунктик?

– Добровольно сдавшихся в член к пепенцам считать изменниками Родины…

– Ты хотела сказать: в плен к чеченцам?

– Да нет же. Именно в член. – Последовала еще одна порция похрюкивания. – Дед сначала орал как оглашенный, а потом хохотал до слез. После того как я ему слово дала, что больше к его компьютеру не прикоснусь.

– А сама продолжаешь в прежнем духе, – укорил Никита Лариску.

– Конечно. – Она даже вроде как удивилась.

– Зачем тебе это? У тебя что, собственного компьютера нет? – рассеянно спросил он, пытаясь понять, по какой причине его уши сделались вдруг горячими, а дыхание участилось, как у спешащего куда-то человека. Еще никогда эфемерное понятие «миллион долларов» не казалось ему столь реальным и доступным, почти осязаемым.

– Почему нет? – удивилась Лариска еще сильнее. – Есть. Только мне нравится делать то, что запрещено. От этого особый кайф получаешь, разве нет?

– Не знаю, не знаю…

– Зато я знаю. Запретный плод всегда сладок. Ты в детстве когда-нибудь за взрослыми подглядывал?

– Гм, у меня, видишь ли, были несколько иные интересы.

– А у меня те самые. Сколько себя помню. – Зачирикал, засвиристел включенный модем, и через минуту Лариска скомандовала: – Все, можешь поворачиваться.

Никита посмотрел на нее, сидящую за генеральским компьютером, со все возрастающим интересом. Два вопроса всплыли в его сознании, один за другим. Первый: «С какого же возраста она не только подглядывает за другими, но и сама занимается этим?» И второй: «Как бы я сам распорядился секретной информацией, хранящейся в допотопном компьютере, если бы у меня имелся доступ?» – «Да уж придумал бы как, – живо откликнулся внутренний голос.