— Такое впечатление, что она заперта изнутри, — проворчал он.

— А может, просто заколочена?

— Может. Хотя гвоздей я не вижу.

— Если ее заперли изнутри, то как вышли?

— Вот и я про то.

Мы обогнули маяк по кругу — других дверей не обнаружили. Окна имелись, но довольно высоко и были заколочены деревянными досками.

— Дверь я запросто выбью, — сказал Воин.

— Зачем? — удивилась я. — Скорее всего, ее действительно заколотили, чтобы кто-то из туристов случайно не свалился с маяка.

— Да уж, ребятня наверняка бы облюбовала это место. Все-таки странно, что доски не оторвали.

— Пойдем отсюда, — попросила я, к тому моменту беспокойство приобрело характер вялотекущей паники. Однако стоило мне выйти за калитку, как я вздохнула с облегчением.

К поселку мы решили возвращаться другим путем — вдоль озера. Теперь тропинка была не в пример лучше, кое-где и здесь вода подступала, но не так, чтобы нырнуть по щиколотку. На песке я заметила след протектора, значит, здесь можно и на мотоцикле проехать.

Мы добрались до ближайших кустов. В этом месте пустошь кончалась и начинался перелесок, а тропа теперь больше напоминала дорогу. Я оглянулась, чтобы еще раз увидеть маяк, ранее делать этого почему-то не хотелось. С этой точки он выглядел скорее зловеще. Как декорация к фильму ужасов: облезлый, с заколоченными окнами. Точно призрак, осколок исчезнувшего мира.

Я невольно поежилась, и тут же возникло чувство, что сзади кто-то есть. По спине пробежал холодок, дыхание сбилось. Очень медленно я начала поворачиваться, шепча едва слышно:

— Не бойся…

Она стояла в двух шагах от меня. Еле видимая тень, сгусток тумана. Голова опущена, лицо закрывают спутанные волосы. Женщина вдруг резко вскинула голову, и на мгновение я увидела ее лицо, точно давно выцветшую фотографию, где черты едва-едва проступают… Секунда — и она исчезла в кустах, но перед этим оглянулась, точно предлагая следовать за ней.

— Эй, в чем дело? — услышала я голос Вадима.

Он стоял впереди, с изумлением глядя на меня. Я поспешно приблизилась.

— Выглядишь так, точно привидение увидела, — сказал он.

— Так и есть, — кивнула я.

— В каком смысле? О, черт… Что ты видела?

— Женщину, кажется, молодую. Волосы до плеч, узкое лицо…

— И давно она в покойниках?

— Несколько лет. Пять-шесть, не меньше.

Другой бы решил, что я брежу, но Вадим в моих способностях не сомневался. В отличие от меня. Когда подобное случается, я терзаюсь вопросом: вижу ли я в действительности тени умерших, или это игра воображения? Несколько раз эти видения помогли раскрыть преступления, но сомнения меня не оставляли. Напротив, присутствие в моей жизни чего-то непонятного, если угодно, потустороннего, очень беспокоило. С каждым годом это беспокойство лишь росло. Нормальные люди не видят призраков и уж тем более не пытаются разгадать, что те хотят сказать.

— И что это значит? — спросил Вадим, все еще стоя на месте и хмуро меня разглядывая. — Эту бабу где-то здесь зарыли?

— Необязательно. Но с этим местом ее что-то связывает. Возможно, здесь, на дороге, она погибла. Произошел несчастный случай, и ее, к примеру, сбила машина.

— Я готов согласиться с чем угодно, но, если рассуждать здраво, это маловероятно. Только чокнутый способен здесь двигаться на скорости. Нормальный человек будет едва плестись, следовательно, сто раз успеет затормозить.

— А если он был пьян и в темноте женщину просто не заметил?

— Ну… — Вадим пожал плечами.