Там ее и нашли.

– Она? – спросил бригадир.

Вглядевшись в лицо проводницы, Стерхова кивнула:

– Она.

– А что случилось? – Переводя встревоженный взгляд с одного на другого, та побледнела.

– Товарищ из органов. Расскажи, о чем спросит, – сказал бригадир и вышел из кухни.

– Чего? – Самойлова проводила его обескураженным взглядом.

– Помните меня? – спросила Анна.

– Припоминаю.

– Две недели назад я ехала в Энск в четвертом купе.

– Ах да! Точно! С вами была дамочка. Чернявая такая.

Стерхова улыбнулась и шумно выдохнула:

– Хорошо, что вы вспомнили. А теперь, пожалуйста, напрягитесь. Я спрошу, а вы расскажите.

– Да уж не промолчу.

– Вечером, когда вы пришли в купе за чашками, то спросили у этой чернявенькой: «Здесь вам получше?»

– Ну…

– Помните?

– Такое не забывается.

– В каком это смысле? – осведомилась Анна.

– У той дамочки было оплачено пятое купе, чтобы, значит, ехать одной. Но когда разместилась, она попросила показать ей список пассажиров.

– Чем мотивировала?

– Чего?

– Какую, говорю, причину назвала?

– Сказала, что в моем вагоне едет ее подруга. И, значит, попросила меня перевести ее к вам. А мне-то что? Освободила ей место, вашу соседку переселила в пятое купе, и та всю дорогу ехала одна. Уж как меня благодарила!

– Значит, я оказалась подругой чернявой дамочки?

– А что? Зря подселила?

– Скорее наоборот. Спасибо, что подселили, и спасибо, что вспомнили. – Стерхова посмотрела на часы: – Когда будет следующая остановка?

– Через три часа в Крекшино.

– Ждать три часа?! – с отчаянием воскликнула она.

Но Самойлова проявила сочувствие к ее служебному рвению и предоставила отдельное купе. Следующие три часа Анна сидела на диване и, облокотившись на стол, глядела в окно. От мысли, что до самого Крекшина, а потом обратно до Энска не нужно никуда торопиться, делалось хорошо.

Наконец стало ясно, что Горская знала о приезде Анны и позаботилась о знакомстве с ней. Версия подтвердилась. Стерхова была на верном пути.

Поверх нее лежала записка:

«„Ниссан Патролов“ цвета темно-серый хамелеон в реестре Урутина и Энска не обнаружено. Шкарбун».

Стерхова взяла карандаш и прошлась по списку. Заточенный грифель замер на пятой записи – владельцем автомобиля значился Хаустов Николай Порфирьевич.

– Вот как… – проронила Анна.

В совпадения она не верила с начала службы в следственном управлении. Таким образом, ход ее мыслей откорректировал рабочую версию: парнем в белом джипе был Хаустов, а не Басов. Его обнимала Геля, с ним хоронила дочь и жену Савельева и с ним встретилась на дороге, потому что вышла из леса раньше, далеко от оставленной машины.

«Значит, Артем Басов управлял автомобилем „Ниссан Патрол“ цвета хамелеон», – сделала вывод Анна.

Но вдруг в тишине безлюдного здания она расслышала шаги, которые медленно приближались к ее двери. Стерхова подняла глаза и не отводила их от двери, пока та не открылась и не появился Хаустов-старший.

– Здравствуйте, Анна Сергеевна. Вы позволите?

– Проходите.

Хаустов сел и с любезной улыбкой продолжил:

– Мы не знакомы, но я уверен, что вы знаете, кто я такой.

– Мне сказали, – коротко обронила Анна.