Нарсес вздохнул.

— Ну, это уже что-то. Велисарий просто покажет невероятную компетентность в смертоносности. Проявит свои идеальные способности — как и обычно. Вместо того чтобы стать самим дьявольским воплощением мести.

Они тащились дальше и дальше. Наконец далеко впереди увидели, как Балбан распрямился и встал прямо. Он наконец добрался до выхода из сливной трубы.

— Быстрее! — услышали они шипение начальника шпионской сети. — Времени мало!

Как раз перед тем, как они добрались до зоны слышимости. Балбана, Аджатасутра прошептал:

— Как выглядит корабль?

— Словно он хочет очень быстро покинуть Константинополь, — только ответил евнух.

— Прекрасно, — пробормотала Антонина. — Просто прекрасно.

Она гневно посмотрела на Маврикия. Гектонтарх спокойно встретился с ее гневным взглядом.

— Вот что получилось из сохранения в тайне местонахождения Когорты Феодоры, — проворчала она.

Маврикий пожал плечами. Показал на юго-запад.

— Посмотри. Время секретов прошло.

Антонина и Ирина развернулись в седле. Они были недалеко от колонны Марциана. Монастырь и прилегающий к нему собор располагались прямо внутри старых стен столицы — стен Константина. От сердца Константинополя, уголка города, в котором находились Большой Дворец и ипподром, их отделяло не более двух миль.

Поблизости от ипподрома две женщины увидели дым, поднимающийся от костров, которые развели собирающиеся Голубые и Зеленые, чтобы погреть своих хулиганов. Они слышали слабый рев толпы, даже на таком расстоянии.

— Как ситуация в Большом Дворце? — спросила Антонина у Ирины.

— Напряженная. Очень напряженная. Юстиниан на сегодня на полдень назначил заседание высшего совета. Однако он все еще слушает Иоанна из Каппадокии, который заверяет его, что большая часть армейских подразделений будет защищать трон. Поэтому он живет в раю для дураков. Он не понимает, что единственная сила, которая у него есть, — это отряд дворцовой стражи — пятьсот человек — и войска, которые приведем мы.

Ирина повернула голову и посмотрела на юг.

— Ситтас с Гермогеном должны быть в гавани Хормиздаса. Мне лучше сейчас уехать и сказать им, где стоят твои силы.

Антонина кивнула. Маврикий приказал взводу катафрактов сопроводить начальницу шпионской сети.

Внимание Антонины привлек шум.

Толпа гренадеров и их жен высыпала из дверей монастыря и направилась к ней. Все они смотрели на нее, на лицах было написано беспокойство.

— Ты сказал им, — Антонина взглянула на Маврикия.

Маврикий усмехнулся.

— Сказал им? Я отправил сюда утром десять катафрактов, чтобы порадовать их рассказом. Полным рассказом! До последней мрачной, мерзкой, отвратной детали.

Антонина вздохнула от раздражения, Маврикий поставил своего коня рядом с ней. Склонился к ней — весь юмор испарился — и хрипло прошептал:

— Послушай меня, девочка, и хорошо послушай. Теперь ты ввязалась в войну, и ты — командир. Женщина-командир — первая в римской истории, если не считать древние легенды. Тебе нужна вся уверенность, которую ты можешь получить от своих солдат. А им она требуется еще больше, чем тебе.

Антонина уставилась в его серые глаза. Она раньше никогда не замечала, насколько холодными могут быть эти глаза.

— Неужели ты думаешь, что я не воспользуюсь такой возможностью? — спросил он. Затем добавил с хриплым смешком: — Боже, теперь, после того как все закончилось, я почти готов поблагодарить Балбана! Какой подарок он нам сделал!

Маврикий снова прямо сел в седле.