Изменить размер шрифта - +
В настоящее время невозможно установить, производил ли Салтыков в сентябре — октябре 1875 г. сокращения в тексте произведения.

4 ноября Салтыков вновь обращается к Некрасову: «Ежели есть возможность печатать «Экскурсии», то печатайте в ноябрьской книжке; ежели же нет возможности, то нельзя ли передать его Суворину: пусть в «Биржевых ведомостях» напечатает». «…Ежели <…> будут помещены «Экскурсии», то новый рассказ отложите до декабря», — напоминает он 10 ноября. Однако и на этот раз очерк напечатан не был: при подготовке ноябрьской книжки журнала Некрасов вынужден был послать его на просмотр цензору С. И. Лебедеву, который рекомендовал редакции воздержаться от публикации: «…с «Экскурсиями» случилась опять остановка. Неприятно, но делать нечего. Этот Лебедев, должно быть, глубокий мерзавец», — с раздражением откликнулся 7 декабря Салтыков на сообщение Некрасова о неудачном обращении в цензуру.

Летом 1876 г. Салтыков предпринял переработку четвертой главы. «…«Экскурсии», исправленные, скоро вышлю…» — сообщал он Некрасову 9 июля. Переработка главным образом шла по двум направлениям. Салтыков произвел сокращения в начале очерка, затем заменил передовицу «О числе и качествах городовых» вновь написанным эпизодом. Во второй половине очерка Салтыков сделал лишь несколько купюр, продиктованных, вероятно, цензурными опасениями: «Может быть, там и невесть что затевается» (стр. 94, абз. «Да, но все-таки…»), «Молоды они — ну, и трутся в свободное от занятий время» (стр. 95, абз. «— Вероятно…»), «Но Алексей Степаныч <…> чистить осталось!» (стр. 104).

Возвратившись в Петербург в августе, Салтыков просил бывшего своего товарища по Московскому дворянскому институту цензора Н. А. Ратынского высказать мнение относительно возможности публикации новой редакции очерка. Ответ Ратынского был положительным, однако он рекомендовал Салтыкову для окончательного решения вопроса обратиться к начальнику Главного управления по делам печати В. В. Григорьеву. 3 сентября 1876 г. Салтыков встретился с В. В. Григорьевым: «Вот я сегодня и поехал <…> Ждал от часу до трех — и что же? Принял он меня не только холодно, но почти неприязненно, даже не посадил. Хотел ли он поломаться надо мной, но первым его вопросом было следующее: Вы в каком журнале участвуете? Хотя Ратынский и уверял меня, что он уже читал «Экскурсии» в первой редакции, но он и виду не подал, а когда я заикнулся о том, что вот, дескать, цензура встретила год тому назад затруднения, а ныне я переделал, и желал бы, чтоб ваше превосходительство удостоили прочесть, то он прямо объявил: это не мое дело-с, на это есть цензор. Одним словом, свидание вряд ли продолжалось и минуту, но, несмотря на это, мне показалось, что на меня целый час плевали. После я зашел к Петрову и отдал «Экскурсии» ему…» Этот эпизод уже на следующий день стал известен в университетском совете, членом которого был В. В. Григорьев; ему, как писал Салтыков в письме Некрасову 21 сентября, «чуть не сделали скандал, но ограничились тем, что через Градовского потребовали объяснений». Вполне возможно, что именно это обстоятельство и способствовало тому, что отданный цензору Петрову очерк был разрешен и появился в сентябрьской книжке журнала (см. изд. 1933–1941, т. 12, стр. 621–623).

В настоящем томе очерк печатается по тексту издания 1885 г., с исправлением опечаток по рукописи и всем прижизненным изданиям, а также с устранением названных выше цензурных купюр по наборной рукописи. Не вошедшие в печатный текст варианты первоначальной редакции см. в разделе «Из других редакций».

Быстрый переход