|
Тогда, в очерке «Русские «гулящие люди» за границей» (1863), впоследствии включенном в состав цикла «Признаки времени», писатель отталкивался главным образом от косвенных свидетельств и материалов русской печати, теперь в основу произведения легли личные наблюдения и опыт. «Сомневаюсь, — писал Салтыков в очерке «Русские «гулящие люди» за границей», — чтоб сатирическое перо могло сыскать для себя сюжет более благодарный и более неистощимый, как «Русские за границей». Тут все дает пищу, и с какими бы намерениями вы ни приступили к этому предмету, все будет хорошо».
Ироническое обобщение «культурные люди» появляется в IV главе «Недоконченных бесед», написанной летом и опубликованной в «Отечественных записках» в сентябре 1875 г.: «Нынче, брат, такой особенный чин народился: всякий, кому голову приклонить некуда, представителем культурного слоя себя называет. Вот он приписался к этому чину, да и щеголяет в нем по белу свету. Летом — на водах и в Швейцарии, осенью и весной — в Париже, на зиму — в Петербург: ест и пьет он отлично, спит в меру, желудок у него варит на славу, огорчений никаких — чего еще, каких еще почестей надо». Почти одновременно с IV главой «Недоконченных бесед» тип «людей культуры», к которому причисляют себя «все русские помещики, занимающиеся раскладыванием гранпасьянса», выступает в рассказе «Сон в летнюю ночь». Салтыков предполагал сделать этот рассказ начальным звеном целого ряда очерков-параллелей, посвященных проблеме взаимоотношения «культурного человека» и мужика. Об этом свидетельствует его письмо от 28 августа (9 сентября) 1875 г., адресованное Н. А. Некрасову: «Я вообще задумал написать несколько параллелей в этом роде, и к декабрьской книжке пришлю одну из них». Однако этот замысел осуществлен не был. В процессе работы над «Сном в летнюю ночь», то есть летом 1875 г., у Салтыкова начал складываться план самостоятельного произведения, посвященного русским «культурным людям». Следы этого плана содержатся в черновой рукописи рассказа в виде конспективных заметок, прямо связанных с позднейшими главами «Культурных людей»: «Здравствуй, саломалика! Молодой иомудский принц бежал, украв деньги из иомудской казны, но деньги оказались фальшивыми, 42-й пробы. Воспитатель Хабибулла из трактира с Крестовского острова. Кажется, я тебя в Муромском лесу встретил. Пустить бы мужика, он бы леса-то порешил. За табльдотом у меня с одной стороны турок: у меня хоть и поганенькое отечество, а все жалко. Русский объедало, подкупает повара и ходит на кухню. Чиновник, который от восцы лечиться ездит и рассказывает историю генерала. Учитель танцеванья в кадетском корпусе. Что вы с ним говорите, ведь это шпион. Свиное ухо. Пиво пить пойдете? Что, брат, а фальшивый Бисмарк-то вас подкузьмил. — Я шпион, но служу бескорыстно. — Ну, чай, жалованье-то получаешь! — Получаю, потому что таковое по штату положено, — благородно ответил шпион. Гостинодворец. Русский купец в нищете. Нет, с карандашами не было, откровенно скажу. Чухонцы провозили контрабанду. Вот я однажды с Погодиным в вагоне ехал, так что он мне про Жан ле Террибль рассказывал! Не тяжко ли? Ересь [слетела] соскочила как с гуся вода. Не все направления одинаковы, хотя все могут быть искренни, и не во всех газетах можно писать. Неправда, что правительство прогрессивно и что нельзя писать более того, что оно позволит. Можно писать. Этой <нрзб.> только можно втирать очки, но она ложна. |
