Ред усмехнулся.

– А что-нибудь мы вообще знаем?

Чарли развернулся в своем кресле.

– Знаем. Я знаю, как играть в рамми, а ты нет. Ты столько времени их тасуешь, что уже стер картинки. Ну-ка, сдавай.

Ред сдал карты с проворством, говорящим о долгой практике.

– Это самое волнующее событие за две недели нашего дежурства. У меня даже сердцебиение началось.

Чарли хмыкнул.

– Те, кто работает с сетью, обычно не суют нос, куда не надо. Ты уже решил, как проведешь отпуск?

Ред положил остаток колоды на середину стола и перевернул верхнюю карту. Это была дама.

– Да. Пойду в поход.

Чарли взял карты.

– В поход? А мне казалось, ты терпеть не можешь подобные развлечения.

– Так оно и есть. Потому и иду. Самодисциплина. Чтобы воспитать характер, надо делать что-нибудь очень неприятное.

Секунду Чарли озадаченно смотрел на него. Потом грустно покачал головой и сказал:

– Скоро начнешь жарить крыс на завтрак. Чудак ты. Я тебе это когда-нибудь говорил? Ты просто чудак.

Сара сидела в зале истории Запада Денверской публичной библиотеки, когда запищало ее карманное сигнальное устройство. Был понедельник, и весь день она просидела за библиотечным компьютерным терминалом. От непрерывного вглядывания в экран глаза у нее воспалились и слезились. Брейди Куинн никак не давался в руки. В поисках его она безуспешно просматривала один файл за другим. Продав дом на Эмерсон-стрит, он не купил другого, по крайней мере в Денвере. По сути, кроме упоминания вскользь еще в одной газетной заметке, он не оставил никаких следов за все время, начиная с продажи особняка и до самой своей смерти шестнадцать лет спустя.

Впрочем, сто лет назад остаться в тени было гораздо проще, чем теперь. Тогда гражданин мог прожить всю жизнь, не имея почти никаких дел с властями. Это сейчас никто не может даже чихнуть, чтобы об этом не осталось записи в каком-нибудь банке данных.

Впрочем, эта вторая заметка в газете дала Саре ниточку, которая привела ее в Национальный архив, и там она наконец напала на след Куинна. Она как раз читала распечатку оттуда, когда запищал сигнал. Читатели, сидевшие рядом, обернулись. Сара смущенно улыбнулась им и пошла вниз, где стояли телефоны-автоматы, чтобы позвонить к себе на работу.

Звонок был от Денниса. Он просил позвонить ему, если она сейчас в центре города и в настроении: они могли бы пообедать вместе. Он угощает.

Сара не могла устоять, если ее приглашали. Она позвонила Деннису и договорилась о времени. Затем снова поднялась на третий этаж, чтобы собрать свои вещи.

В дверях она застыла. Рядом с ее портфелем стоял какой-то человек и читал ее заметки. В первый момент она была настолько поражена, что только изумленно уставилась на него. Какая наглость!

– Я могу вам помочь? – язвительно осведомилась она.

Человек обернулся и взглянул на нее. Он был высокий и мускулистый, с худым носатым лицом, на котором не появилось и тени смущения или удивления. Глаза, пустые и лишенные всякого выражения, смотрели на нее, как на мебель.

– Нет, – сказал он. – Не можете.

Говорил только его рот, а все лицо оставалось неподвижным. В этом человеке чувствовалось что-то зловещее. В его манере держаться, в чертах его лица сквозила почти нескрываемая угроза. Сара закусила губу. Какой-то сумасшедший забрел с улицы? Может, позвать полицию?

– Я буду благодарна, если вы оставите все это в покое, – сказала она неуверенно – ей показалось, что он вот-вот на нее кинется.