Изменить размер шрифта - +
Учись читать знаки. Если глаза подведут, может нос выручить. У меня обоняние развилось до невероятия. Несмотря на побочные эффекты — внезапная тошнота, головокружение, страх задохнуться городскими миазмами, — оно пока выручало меня на каждом перекрестке, где подстерегала смертельная опасность. Дело в том, что запах «таможни» можно учуять за версту. В каждой баррикаде помимо камней, цемента и дерева полно всяких пищевых отходов и кусков штукатурки; под горячими лучами солнца все эти отбросы заваниваются, а штукатурка от дождя превращается в кашу со своим специфическим запахом, эти ароматы перемешиваются, забивая друг друга, и разливается то еще амбре. Главное, чтобы не возникло привыкания. Это губительно. Даже когда с чем-то сталкиваешься в сотый раз, взгляд должен быть незамылен. Всё словно впервые. Я понимаю, задачка не из легких, но это железное правило.

 

Кажется, рано или поздно этому должен наступить конец. Все разваливается, превращается в прах, а ничего нового не делают. Взрослые умирают, а дети не рождаются. За все эти годы, что я здесь живу, я не видела ни одного новорожденного младенца. Однако на смену одним приходят другие. Из сельской местности и близлежащих городков тащится народ с доверху груженными подводами, а кто-то на разбитых колымагах, голодные, бездомные. Весь этот пришлый люд, пока не освоится в большом городе, становится легкой добычей старожилов. Многих обдирают как липку в первый же день. Одни вносят аванс за несуществующие квартиры, из других вытягивают предоплату за хлебное место, которое существует только на бумаге, третьи выкладывают свои сбережения за продукты, на поверку оказывающиеся крашеной фанерой. Это самые распространенные виды надувательства. Я знаю человека, который живет тем, что поджидает новоприбывших у здания старой ратуши, чтобы содрать с них пару монет за право взглянуть на башенные часы. Если новенький заартачится, тут же возникает подставное лицо, сообщник, который с готовностью выкладывает денежки «за посмотреть», после чего приезжий решает, что, видно, так здесь принято.

Поражает не сам факт существования наперсточников, а та легкость, с какой они облегчают чужие карманы.

Те, у кого есть пристанище, рискуют в любой момент его потерять. Большинство домов не имеет владельца, а значит, у тебя как у жильца нет никаких прав: нет договора об аренде, которым можно прикрыться в случае необходимости. Неудивительно, что людей частенько выселяют и они оказываются на улице. В один прекрасный день на пороге появляются молодцы с винтовками и дубинками и приказывают тебе выметаться; если ты не в состоянии спустить их с лестницы, что тебе остается? Такая практика называется «силовым захватом», и в нашем городе найдется не много жителей, кто хотя бы раз не прошел через это. Если же тебе посчастливилось избежать такого наезда, ты можешь стать жертвой «лендлорда». Эти вымогатели терроризируют кварталы, заставляя людей платить за «крышу», чтобы их не выгоняли. Они объявляют себя домовладельцами и обирают жильцов, которые безропотно уступают их наглым требованиям.

У тех, кому негде жить, ситуация практически безвыходная. Свободного жилья нет, при том что риэлторские фирмы ежедневно помещают в газетах объявления о наличии пустых квартир: чистой воды «липа», позволяющая заманить доверчивого клиента и раскрутить его на кругленькую сумму. Вроде бы всем про это хорошо известно, но всегда находятся лохи, готовые выложить за «воздух» свои кровные. Они с утра выстраиваются в длинную очередь под окнами конторы и после многих часов ожидания оказываются лицом к лицу с агентом, который покажет им утопающие в зелени дома и шикарные апартаменты с коврами и креслами из мягкой кожи, с кухней, из которой доносятся запахи сваренного кофе, с кафельным дворцом, где их уже ждет горячая ванна, с дивными цветами в горшках на подоконнике. А этим фотографиям, как потом выясняется, больше десяти лет!

Многие из нас стали как дети.

Быстрый переход