В принципе, всё прошло по тому сценарию, что я в своей голове и нарисовала. Единственное, что обошлось без киношного поднятия ноги, но зато после поцелуя, влюблённые ещё долго держались за руки, не в силах расстаться. А я мысленно плюнула с досады, и решила, что пора от окна убираться. Прошла на кухню, включила свет и поставила чайник на газ.

Наверное, вспыхнувший свет в кухонном окне, привлек мамино внимание, потому что она появилась дома буквально через пять минут. Увидела меня, сидящей на кухне у окна, ещё из прихожей, и, единственная, за весь день, мне искренне улыбнулась.

– Юля, ты приехала! Я так рада!

Я заставила себя улыбнуться. А сама за матерью наблюдала. Она что-то мурлыкала себе под нос, вместо того, чтобы разуться, первым делом подошла к зеркалу, взглянула на себя, поправила прическу.

– У тебя красивое платье, – похвалила я её.

– Правда? – Мама ко мне обернулась, кокетливо склонила голову на бок. – Новое. Правда, мне идет?

– Идет, – вздохнула я.

– Ты давно приехала?

– Днем. Я уже у Дашки была.

– И как она?

– Мама, это ты с ней в одном городе живешь. Звонила бы хоть иногда.

– Зачем? У твоей сестры семья, дети, заботы. Мне ли не знать, что это такое?

Я глаза закатила, отвечать не стала. Мама наливала себе чай, а я за ней наблюдала. Потом взяла и спросила:

– У тебя было свидание? Я думала, ты на работе.

Мама глянула на меня якобы удивленно.

– Конечно, я была на работе. А Станислав Николаевич, это наш новый техник, он просто был так любезен, что согласился проводить меня домой. Поздно уже, темно.

– Беспокойный какой, за ручку провожал.

Мне достался полный укора взгляд.

– Юля, нельзя думать о людях только плохо. Станислав Николаевич очень порядочный человек.

Я с пониманием покивала. Поинтересовалась:

– Женатый?

Вопрос маму смутил мало. Она равнодушно пожала плечами.

– Здесь он живет один, приехал месяц назад.

– Понятно, – проговорила я. – То есть, там у него семья, а здесь надо к кому-то пристроиться.

– Юля!

– Мам, ты же взрослая женщина. Тебе самой не надоело подбирать всякий хлам? Неужели у нас нормальные мужики закончились?

– Не знаю, ответь мне на этот вопрос, – в пику мне проговорила мама.

Что ответить я не знала, поэтому из-за стола поднялась, убрала чашку в раковину, а маме сказала:

– Ты хоть домой его не приводи жить. Незачем Максу всё это видеть в очередной раз.

– Я сама разберусь. Ты приехала и уехала. Тебе ведь совершенно не интересно, как мы живем. Признайся. Ты приезжаешь по своим делам, я тебе ни слова не говорю. Но тебе не кажется, дорогая моя дочь, что я всё-таки тебя старше, и лучше знаю, как строить жизнь?

Я обернулась на мать из коридора, посмотрела на неё и качнула головой:

– Нет, не кажется. Лет с семи не кажется. Я пошла спать, до завтра.

На душе скребли кошки. Я разобрала диван, выключила свет и легла. Вот только сон никак не шел. Я прислушивалась к звукам из открытого окна, крутилась с боку на бок, и думала, думала. Думала о том, что будет завтра, думала о том, что было десять лет назад, и даже тогда, когда мне было всего семь.

Наверное, до того возраста, когда я пошла в первый класс, я совершенно не понимала, что моя семья – странная. То есть, не такая, как все. Не такая, как принято. Да, отца у нас не было, я его даже не помню. Он ушёл от матери, когда мне едва исполнился год. Дашка, которая старше меня почти на четыре года, клялась, что папу помнит. Что он катал её на качелях или каруселях, а ещё водил гулять за ручку. Не знаю, насколько можно доверять столь детским воспоминаниям сестры.