– Я знаю, что натворил дел, обманул твое доверие и вообще повел себя по-скотски, – решительно сказал я. – Но это моя проблема, и я намерен ее решать. Можно прятаться хоть до самой смерти – поверь, это ничего не даст.

Я думал, мама примется спорить, но она только спросила:

– И что ты думаешь делать?

– Закончить школу. Отвоевать назад жизнь, которую у меня украли.

– Интересно, как это возможно, если все знают, что ты Зверлинг.

– В том-то и дело, что знают только другие Зверлинги и пара друзей. Никто не видел, как я превращаюсь. Никто не сможет ничего доказать.

– Но это не решение проблемы. Должен быть способ тебя вылечить.

Я покачал головой.

– Мам, это не болезнь. И это не лечится. Просто теперь я такой. И, честно говоря, не хочу меняться.

Мама откинулась на спинку стула. Некоторое время мы сидели молча.

– Ты можешь мне показать? – вдруг спросила она.

– Что показать? Превращение?

Мама кивнула.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Почему? Это опасно? Если ты не можешь контролировать своего зверя, как я должна отпускать тебя в школу?

– Нет, дело не в этом. Просто…

Просто я смущаюсь, мысленно закончил я. С таким же успехом мама могла попросить меня снять штаны. Хотя, откровенно говоря, именно об этом она и попросила – учитывая, что я до сих пор не умел превращаться в одежде. Не хватало только бегать потом по дому и лихорадочно разыскивать трусы.

Однако затем я вспомнил трюк, которым поразил меня Кори при первой встрече. Тогда он приделал себе голову койота, не изменяясь целиком.

Я закрыл глаза и подумал о превращении – но не выпустил всю пуму, а сосредоточился на одной руке. Я понятия не имел, как это делается, но в следующий миг мама судорожно вздохнула, и я сам почувствовал разницу.

Правая кисть превратилась в лапу. Я открыл глаза и увидел, с каким изумлением смотрит на нее мама. Я чуял ее тревогу – но не страх. Это хорошо. Я бы не пережил, если бы мама начала меня бояться. Я поднял лапу и, выпустив из подушечек когти, слегка пошевелил ими в воздухе. Затем я положил руку на стол и вернул ей обычный вид.

– Это… Впечатляет, – сказала мама.

Несколько секунд она сидела молча, разглядывая мою руку.

– Мам, давай ты на меня накричишь, – жалобно попросил я. – Или, не знаю, разобьешь тарелку. У меня сердце не на месте, когда ты так тихо сидишь и сердишься.

Мама потянулась через стол и накрыла мою руку своей ладонью.

– Джош, я не сержусь. Наверное, мне нужно было увидеть все своими глазами, чтобы окончательно осознать. Не буду кривить душой – я разочарована, что ты так мало мне доверяешь. Но сама эта ситуация настолько необычна, что я не чувствую себя вправе указывать, как ты должен поступать и с кем делиться своими секретами.

– Значит, все в порядке?

Мама кивнула и легко сжала мою руку.

– Но мне нужно все хорошенько обдумать.

– Пожалуйста, только никому не говори!

– Я знаю.