Не знаю, каким чудом, но она меня простила. Выдвинула кучу условий, и не устно, а на бумажке додумалась, юрист доморощенный, написала, заставила расписаться. Согласился на все, не глядя. До сих пор не в курсе, чего она там насочиняла. Чисто интуитивно в ее присутствии вел себя как примерный мальчик. Ну, почти, как примерный…

Три месяца назад она меня познакомила со своим уе… Парнем, короче. Счастливая такая стояла, глазищи серые горят восторгом.

— Лёх, это Вовка! Вов, это мой друг, Лёха. Я тебе рассказывала.

Как же в тот момент зачесались руки. Дать по роже и все. Не у меня одного, кстати. Пендаль этот тоже не идиот, причем на меня та же реакция, видимо, появилась еще во время Лёнкиных рассказов о наших с ней похождениях. Хоть какая приятность. На том спасибо. Скрипнул зубами, кивнул, ладонь протягивать не стал…

— Лёх! Ты меня слушаешь? — теперь удар я пропустил. Получилось громко. Прям по макушке. Сморщился. Ёж испуганно прижала руку ко рту. — Ой, Лешенька, прости!

Подскочила, обняла мою голову и прижала к груди. Ах, ты ж… Что ж ты делаешь-то, глупая? Я растаял, растекся лужей в ее объятиях. Не знаю, каким усилием заставил руки лежать на коленях. Перед глазами тут же начали проноситься картины утреннего сна. А она там была в совсем неприличной позе… Бл… Как же… Мысли окончательно потерялись. Вырвался.

— Ну, я тебе чего, дидятко что ли?! — процедил сквозь зубы.

— Прости, Лешенька.

Если она еще раз вот так меня назовет, изнасилую прямо в аудитории. Ужаснулся сам себе. Клинит, брат. Надо на сегодня кого-нибудь найти. Кого-нибудь похожего. На раз. И не трезвую. На трезвую голову они начинают ерепениться, если вдруг Лёнкой называю. А я могу. Не отказываю себе в удовольствии представить.

— Так простишь? — брови домиком. Мне почему-то казалось, что только дети так умеют. Как я первые годы общения не замечал? Знакомство с уе… с ее парнем и странное открытие, что хочу своего колючего друга-ежа, обострило восприятие.

— А что взамен? — старая наша шутка. Никто никого не прощает просто так. Лёнка заулыбалась.

— Здорово!

Как же я ее хочу! Я — мазохист.

— Значит, идешь?

— Куда?

— Ну, как куда? В клуб! Ты не слушал? Мы с Машкой решили сходить, а Вовка уехал вчера. Пошли с нами?

Челюсть свело злобой.

— Вовочка не может, так и быть Лёху позовем! Да?

Ёж растерянно на меня уставилась.

— Чем он тебе так не нравится?

— Не знаю, — процедил я, злясь еще больше уже на себя. Дебил! Ты еще на всю аудиторию заори, что ревнуешь. — Все нравится.

Попытался взять себя в руки.

— Вот потому и хожу с вами по отдельности. Как два быка. Ну ладно он, ревновать может. Я понимаю. Но ты-то!

Действительно, а я не могу!

В аудиторию вошел преподаватель. Я резко развернулся лицом к доске. Серые глаза еще некоторое время недоуменно смотрели на меня, потом она принялась шуршать сумкой, доставая конспект.

Ближе к перерыву на стол упала бумажка.

«Так ты идешь?» И рожицу пририсовала. Сдержал смешок. Только Лёнка умеет рисовать такую ерунду и так криво. Решил пошутить.

«Я тебе еще желание за прощение не выдвинул, а ты новую просьбу кидаешь».