— Три брата и отец потратили много дней, строя жилище. Оно располагалось на ветвях огромного дерева, там было три или четыре уровня, я не помню точно. После того, как они показали матери кухню, муж повел жену в спальню. Он уложил ее на кровать, сам присоединился к ней, потом потянул за какую-то веревку, и крыша поднялась вверх. Он сказал, что благодаря его устройству они смогут вместе каждую ночь смотреть на звезды.

Она помолчала, потом вздохнула.

— Я думаю, что это самая романтическая картина, которую я когда-либо видела.

Обратив внимание на Джонатана, она с удивлением заметила, что он больше не смотрит на нее. На щеках его заиграли желваки, и в голову ей пришла унизительная мысль: вдруг он подумает, что она пыталась его соблазнить. Откашлявшись, она уже совсем другим тоном продолжила:

— Еще мне очень нравится сцена, где страус состязался со слоном. Глядя на нее, нельзя удержаться от смеха.

Совершенно неожиданно он повернулся лицом к Саре и провел пальцем по всей длине ее руки.

— Скажите мне, вы видите себя женой и матерью?

Она утвердительно наклонила голову, невероятно удивленная его вопросом.

— Да, конечно. Я думаю, большинство женщин видят себя в такой роли.

Он продолжал постукивать пальцем по ее руке. Она поежилась, а он улыбнулся, следы грусти сделали его зеленые глаза более темными. Голос стал хриплым, и она не могла угадать, какие чувства его одолевали.

— Пойдемте еще поплаваем. Солнце садится, и уже не будет так жарко.

Он встал и протянул ей руку. Взявшись за его руку, она поднялась и чуть не задохнулась. Ей показалось, что он собирался ее поцеловать. Момент прошел, и она уговорила себя, что ей померещилась проскочившая между ними электрическая искра.

Держась за руки, они подошли к океану и вместе вошли в воду. Отпустив ее руку, Джонатан красивым кролем быстро поплыл на глубину. Медленно и лениво Сара последовала за ним. Они оставались в воде около часа, иногда плавая рядом, иногда догоняя друг друга. В конце концов, Сара первая сказала, что выходит на берег:

— Пока мои пальцы еще окончательно не съежились от холода.

Джонатан убрал мокрые волосы и усмехнулся, зубы его блестели на загорелом лице.

— Как скажете.

И вдруг она взвизгнула, когда он поднял ее обеими руками и осторожно начал подталкивать в сторону берега. Щека ее оказалась прижата к его груди, и она слышала равномерные и сильные удары его сердца. Одна его рука поддерживала ее снизу, другая — обнимала за плечи.

Когда они оказались на мелком месте, Сара повернула голову и осторожно посмотрела на него.

— Теперь я уже могу идти.

Он не обратил внимания на ее слова, лишь зачарованно смотрел на ее мокрый купальник, облегающий грудь.

— Джонатан, — повторила Сара, почти задыхаясь, — можете отпустить меня.

Щеки у него покраснели, но ничего членораздельного он произнести не мог. Она легко похлопала его по щеке и еще раз сказала:

— Я говорю, что вы можете меня отпустить.

— О-о-о… — Он отпустил левую руку, так что она смогла стать ногами на дно.

Другая его рука медленно, но непрерывно прижимала ее к себе. Только тонкий слой ткани разделял их тела, и она безошибочно ощущала его естественную реакцию на такую близость.

Слепившее ей в глаза солнце не позволяло разглядеть выражение его лица.

— Джонатан? — неуверенно позвала его Сара.

Он вздрогнул и постарался еще сильнее, как только возможно, прижаться к ней.

— Я должен это сделать, — пробормотал он.