— Если у тебя башка в брюхе, можно подсматривать в пупок.

Родители всегда нутром чувствуют, когда ты набедокурил. Вот и в этот раз. Можно подумать, у них там радар специальный встроен. Мама, папа и Ленина мама заявились на нашу кухню с вопросом, что мы опять натворили. Мы даже жилеты снять не успели.

Деваться некуда, мы им все подробно объяснили и рассказали. Когда мы кончили, все трое молча уставились на нас круглыми глазами. И долго так сидели. В полной тишине. Лена вздохнула, как она делает на математике, тоненько и жалостливо. Я постукивал пальцами по жилету, чтобы обратить их внимание на то, как мы ответственно ведем себя на воде.

— Видишь, старина Ной, не забывают тебя, — проговорил папа, пряча улыбку в усы.

Мама посмотрела на него строго.

— Вы хоть что-нибудь соображаете, вы оба? — спросила она грозно.

Я не знал, что ответить, и просто кивнул. Даже мне было ясно, что для одних выходных приключений многовато.

— Сейчас вы идете вниз, просите прощения и возвращаете на место всех животных, — сказала мама Лены так, что спорить с ней не хотелось.

— Мне кажется, Тор не очень хочет нас видеть, — все же прошептала Лена.

Но ничего не помогло. Папа сунул ноги в деревянные башмаки и повел нас к Тору. Честно сказать, я был рад, что он пошел с нами. Он дяде Тору старший брат. В такие дни, как нынешний, об этом сразу вспоминаешь.

— Ну и псих же ты, Трилле! — закричал с чердака Магнус, когда мы проходили мимо.

Я сделал вид, что ничего не слышал.

— Жалко, шлемы надеть не успели, — шепнул я Лене.

В этот день в небе не было радуги, хотя мы с Леной нагрузили полный катер зверья. Правда, и дождя тоже не было. И все обошлось. У дяди Тора оказалась в гостях его подружка, а она любит детей. Даже таких, как мы с Леной. При ней дядя не может злиться ужас-ужас как.

— Мы никогда не будем брать ни твой катер, ни коров без спроса, — сказала Лена.

— И мы заплатим за разбитое стекло, — пообещал я.

Лена громко кашлянула.

— Как только у нас появятся деньги, — быстро добавил я.

А потом подружка дяди угостила нас яблочным пирогом с кремом.

Когда мы наконец разнесли и развели всех зверей кого куда, выпала ночная роса. Лена тихонько насвистывала.

— Трилле, знаешь, что рифмуется?

Я покачал головой.

— Козлище, дурище и вонища! — засмеялась она.

И побежала к себе. Проскочила через пролом в изгороди, потом за ней грохнула дверь. Она всегда так делает. Шваркает дверью так, что вся Щепки-Матильды содрогается.

Такая уж она, эта Лена Лид.

ВОЗЬМЕМ ПАПУ В ХОРОШИЕ РУКИ

А на следующий день папа взялся за проект. Это обязательно случается с ним каждое лето. Проект — обычно строительство чего-нибудь большого и трудного. Что строить, всегда решает мама. В этом году ей захотелось, чтобы вокруг площадки перед домом была каменная стенка. Лена ужасно обрадовалась. Она очень любит балансировать на чем-нибудь.

— Стенка должна быть высокая и узкая, — распорядилась она.

Папа крякнул. Он стоял и разбирал камни. Он почему-то не любит проектов. Летом ему больше нравится пить кофе на лужайке. Мы совсем недолго постояли, глядя, как он кладет стенку, но папа попросил нас отойти далеко-далеко и играть там.

— А у тебя папы нет? — спросил я быстро-быстро, одним выдохом, когда мы промчались через наш сад и прибежали в Ленин, к Лениной каменной стене.

— Есть, конечно, — ответила Лена.