— Он что, родился такой?

— Щенок был, переехало его, лапы отрезало... Уж как выжил и не понять, на помойке где-то. Во двор к нам сам приполз, прикормили. Сперва волочился, потом вставать научился прямо, потом на двух лапах ходить. И бегать может.

Тузька меж тем, обойдя скамейку, прошествовал к углу дома, остановился, нюхнул, подумал.

Затем, отставив одну из культяпок градусов на сорок пять и совершив немыслимый винтовой изворот туловища, запустил струйку почти вертикально и с большой точностью попадания в заданный квадрат.

— Вишь, мастер какой. — Дедок ухмыляется, обращаясь к другому. — Тебе бы так, а?..

— Да чё, сам-то, — сипит другой в прокуренные усы, - сам-то на костыли...

— Ты хоть на руки вжись вставал?

— Да ты и на ноги не встаешь...

— Ладно подначивать! — Бабка включается. — Вы, молодой человек, на них вниманья не обращайте, они так... Вы к кому?

— Да я так...

— А, на Тузьку смотреть пришли?.. Он у нас хоть кино снимай. Вниз головой живет. Спуску собакам никому не дает, псы большие его, знаете, как боятся, у-уу, всем тузькину мать... Женился четыре раза.

— Женился?!

— Ну да. Сучки-то у него больше его в два раза, красавицы. Сами приходят. Щенков в Москву запустил. Никто не учил, сам все, сам до всего дошел!..

— А кто хозяин его?

— Он сам тут хозяин. Уважаем его.

— Тузька у нас человек, — соглашается другой дед, — мужик настоящий у нас Тузька...

— Летчик Маресьев, герой, а?..

— Во, во, гляди!.. - кричит вдруг бабка.

В этот миг Тузька уже мчался невероятными прыжками вдоль дома, к дальнему углу — гнал кота, чтобы показать ему тузькину мать...

А я чуть не выл от досады, что нет видеокамеры — запечатлеть для друзей, потомков и всего страждущего человечества этот живой урок самоутверждения вопреки судьбе, образец победы над обреченностью.