|
Один из нападающих, выхватив разделочный нож, ринулся на него, явно намереваясь пустить в ход свое оружие. Однако Андрей сумел перехватить руку с ножом и выкрутил ее за спину. Отняв нож у негодяя, он услышал крик потерпевшей, которая, воспользовавшись моментом, вырвалась и побежала куда-то прочь. Второй бандит, тоже достав нож, в этот момент гнался за нею. Отбросив нож, отнятый у бандита, в бурьян и вырубив подонка ударом кулака, Кубышный поспешил за вторым негодяем. И в этот-то самый момент откуда-то сбоку внезапно выскочили двое полицейских – прапорщик и сержант. Обрадовавшись их появлению, Андрей крикнул, чтобы они добежали до первого бандита, лежащего в «отключке», и, пока тот без сознания, заковали его в наручники. А сам, накинувшись на замявшегося в растерянности второго подонка, выбил у него нож и, проведя эффектный прием, скрутил того штопором.
То, что произошло дальше, повергло его в изумление и ступор. «Стражи правопорядка», вместо того чтобы принять меры к задержанию и фиксации бандитов, схватили за руки его самого, выкрутили их за спину и защелкнули на запястьях «браслеты». Ошеломленный происшедшим, Кубышный даже не сопротивлялся, воспринимая происходящее как нелепый, дурной сон. – Вы что, мужики? Охренели? – спросил он, глядя на полицейских. – Вы ничего не перепутали? Или, может быть, чего-то не того покурили? Вы не заметили, что это они напали на девушку, что они собирались ее убить? А я ее защищал! Тут что, симпозиум пациентов клиники Кащенко? Увидев приближающуюся к ним «потерпевшую», Андрей, все еще будучи уверенным в том, что произошло какое-то идиотское недоразумение, хотел было попросить ее внести ясность – объяснить полицейским, что это не он на нее нападал, но, лишь взглянув на ее лицо, на котором играла ехидная ухмылочка, вдруг все понял: это был подлый спектакль, разыгранный для того, чтобы с ним расправиться. И эта девица – вовсе не жертва, а что-то наподобие подсадной утки. Подойдя поближе, она ткнула в него пальцем и, изображая только что пережитый испуг, объявила: – Слава богу, успели, а то этот бандит меня убил бы. Я шла со своими друзьями, а он на нас напал. Мальчиков избил, а меня пытался изнасиловать. – Попался, маньячила? – злорадно загоготал один из «стражей правопорядка». – Долго мы тебя ловили! Теперь не уйдешь! В этот момент Андрей почувствовал – нет, не испуг, а крайнюю, безграничную обиду на этих мразей, так гнусно его подставивших, на всех тех, кто вверг их некогда тихий, добрый, благополучный район в зловонную трясину уголовщины, замаскированной под законность. У него перехватило дыхание, и, чтобы не заплакать, он яростно выкрикнул с болью и ненавистью в голосе: – Да, вы хорошо сыграли свою роль, уроды, и получите за это свои иудины сребреники! Только помните: вы за это заплатите! Очень дорого заплатите! Вас уничтожат ваши же хозяева, как ненужных свидетелей. И будет для вас большим счастьем, если вы до этого успеете сесть на нары!.. – Заткнись, падла! – отчего-то вдруг занервничав, заорал прапорщик, ударив Кубышного кулаком в солнечное сплетение. – Ты сам попробуй дожить до суда! Пошли! Сейчас в подвале с тобой Яша побеседует. Посмотрим, что ты после этого запоешь! Как сегодня утром Андрей рассказал адвокату, тем же вечером он был зверски избит Гунявым. И последующие четыре дня Цурякин регулярно избивал его, требуя подписать «чистуху» – чистосердечное признание. Поскольку Кубышный, даже подвергаясь регулярным избиениям, подписывать отказался, прошел слух, что некто из криминальной районной верхушки приказал с ним покончить раз и навсегда. Проще говоря, забить насмерть, списав гибель задержанного на «случайное падение с лестницы», что уже не раз практиковалось в Горбылевском РОВД. – Теперь понятно, откуда на ноже отпечатки пальцев Андрея, – выслушав Людмилу, негромко отметил Гуров. |
