— Ничего не значит, — пожала плечами Маргарита. — В этой книжке все номера нашего управления записаны на Простака. Так удобнее, никто не пытается накручивать диск, беспокоить. Адольфыча уважают в городе. Больше никаких вопросов?

— Что за срочная работа? — спросил Дорожкин.

— Охота, — коротко бросила Маргарита.

— На кого? — оживился Дорожкин.

— На зверя, — отрезала Маргарита.

Глава 8

Охота на обормота

Кирзовые сапоги, брезентовые штаны и куртку Ромашкин вручил Дорожкину прямо в машине. За рулем сидел сам Кашин, рядом с ним кривила губы Маргарита. Двое околоточных вполголоса ругались в «собачнике» за решеткой. Дорожкин, чертыхаясь, с трудом натянул штаны поверх джинсов, и, хотя большую часть службы ходил в носках, с портянками управился ловко, чем заслужил одобрительное хмыканье Кашина.

— Служил?

— Было, — кивнул Дорожкин, поднимая воротник ветровки, чтобы не задрать шею брезентом куртки.

— Тогда будь мужиком, — крякнул Ромашкин и воткнул прямо через штаны в бедро Дорожкину шприц.

— От энцефалита? — скривился от боли и желания засадить довольному коллеге по физиономии Дорожкин.

— От всего понемножку, — хмуро бросила Маргарита.

Уазик миновал перекресток с улицей Носова, Дорожкин разглядел через плечо Кашина бело-зеленые корпуса больницы, успел прочитать на кинотеатре «Октябрь» афишу о премьере американского фильма «Хищники» и осторожно спросил Кашина:

— Хищник?

— Кто? — не понял Кашин.

— Ну зверь этот.

— Ну как тебе сказать… — Начальник полиции вытащил из кармана сигарету, покатал ее между пальцев, но, посмотрев на Маргариту, со вздохом сунул обратно в карман. — Обормот он, скорее. Хотя тут разные мнения могут быть.

— Хищник, — твердо сказала Маргарита. — С клыками, когтями, плотоядный, значит, хищник. А уж обормот или нет, там увидим.

— Откуда начнем?

Уазик переехал узкий мост через речку и остановился на деревенском перекрестке.

— На Макариху пойдем или на Курбатово?

Кашин смотрел на Маргариту вопросительно, и в его взгляде, что удивило Дорожкина, не было насмешки. Он и в самом деле ждал ее решения.

— Ромашкин? — обернулась Маргарита к Весту.

— На Курбатово, — бодро отозвался Ромашкин. — Про Макариху я знаю, но ночью его в той стороне слышали, да и Дир сказал, что у заимки его надо искать. Корову Никуличны он на Курбатовскую сечу утащил. Там же и половину кабанчика видели. Недоеденную. Опять же собака у Дира пропала, а у Дира просто так ничего не пропадает. Да и следы.

— Понятно.

Кашин тронул ключ в замке зажигания, машина зачихала, затряслась, но завелась и, слушаясь руля, повернула направо. Колеса загрохотали по разбитому деревенскому асфальту.

— Волк? — осторожно спросил Дорожкин.

Маргарита повела подбородком, но Ромашкин пробормотал вполголоса: «Тепло», и она кивнула.

— Тогда медведь, рысь, собака одичавшая? — начал перечислять Дорожкин.

— Холодно, — покачал головой Ромашкин. — Волк — тепло. Все остальное — мимо. Не спеши, инспектор. — Вест хмыкнул. — Подстрелим — разглядим.

— Медведей тут давно не было, — согласился Кашин. — Рысь тоже редкий гость. Правильно говорит Вест.