Орлова-старшая вспыхнула, но нашла в себе силы подавить порыв гнева и только сурово взглянула на дочь. Но кошачьи глазки Клео ответили таким недоумением и невинным вопросом, что сама Анна Игнатьевна усомнилась в недобром намерении дочери посмеяться над ее запоздалою любовью.

Неизвестно, чем окончился бы этот разговор, если бы не затрещал электрический звонок в прихожей, и почти одновременно с ним мимо уютного хорошенького уголка гостиной, где беседовали мать с дочерью, пробежала, виляя на ходу широкими бедрами, горничная Нюша, молодая особа с недвусмысленно истасканным лицом типичной петроградской горничной.

А еще через минуту в гостиную входил высокий худощавый юноша в безукоризненно сшитой визитке, с добродушным безусым лицом и с ровным английским пробором, похожий на только что вылупившегося из яйца желторотого воробышка.

— Глиста какая-то! — тут же оценила мысленно вошедшего гостя Клео, быстрым незаметным взглядом окинув его с головы до ног.

«Ну и поклонник!» — казалось, хотели сказать ее откровенно смеющиеся кошачьи глазки.

Но мелькнувший на мизинце юноши огромный чистейшей воды солитер сразу примирил Клео с непрезентабельном видом их молодого гостя, а прекрасно сшитый, несомненно, у лучшего портного столицы, костюм и вовсе смягчил ее сердце. В руках молодой человек держал роскошный букет красных роз.

«Рублей двадцать, небось, ухлопал», — снова подумала не любившая стесняться в выражениях молодая девушка.

— Вот, Клео, monsieur Мишель Тишинский, мой большой друг и приятель, — проговорила Анна Игнатьевна, протягивая юноше правую руку и левою принимая от него букет. — Надеюсь, что вы скоро подружитесь, детки. Моя дочь Клеопатра Львовна, — отрекомендовала молодых людей друг другу Анна Игнатьевна.

Юноша склонился перед Клео, как перед царицей, и потом остановил на ней восхищенные глаза. Девушка сразу поразила его своею внешностью и оригинальной своеобразной красотою. Нет, положительно он не встречал ничего прелестнее этой поэтически растрепанной златокудрой головки. Он шел сюда, как поклонник красивейшей женщины и талантливейшей артистки частного театра, Аннет Орловой, за которой ухаживал вот уже скоро месяц, всячески добиваясь ее расположения. И что же? Приглашенный впервые в ее дом, он увидел это маленькое, рыжее чудо в ее уютной, зеленовато-белой декадентской гостиной и растаял, как воск, с первого взгляда. Эта рыжая девочка, с молочной кожей и с ухватками игривого задорного котенка, положительно затмевала свою талантливую мать.

Тишинский смотрел на девушку широко раскрытыми добрыми, немного близорукими глазами.

— Но он божественно глуп в довершение всего, — внутренне давилась от смеха Клео, бросая кокетливо-вызывающие взгляды на молодого гостя.

Между тем Нюша вкатила столик с серебряным сервизом, кексом и печеньем.

За чашкой чая беседа всегда льется проще и свободнее. Так было и теперь.

Тишинский свободно отвечал на вопросы, задаваемые ему хозяйкой дома.

Ну да, он не скучает здесь нимало. Правда, он больше привык к Москве, где кончил лицей, где все его знакомства и связи. Но и здесь он устроился, в сущности, весьма недурно благодаря отцу, который не стесняет его в средствах.

— Ты знаешь, Клео, ведь monsieur Мишель — сын того известного сибирского золотопромышленника, — начала Орлова и не договорила: вошла снова Нюша и объявила, что скоро четыре часа, и барыне надо ехать на репетицию, которая назначена ровно в четыре.

Та поднялась легким грациозным движением.

— Прекрасно, monsieur Мишель, надеюсь, не соскучится в твоем обществе, Клео. Позаботься об этом. А я еду… До свидания, дети мои. Я не прощаюсь с вами, Тишинский…

И она, послав по воздушному поцелую дочери и своему поклоннику, с быстротою девочки выпорхнула из комнаты, задорно и молодо постукивая каблучками.