Забравшись в свой кокон, я открыл в интерфейсе составленную карту с заметками. В первую очередь, нужно понять, что случилось с Лянем. Воздействовать на мозг могла техника очень высокого уровня. Как тогда, на стене, когда экзаменатор чуть не прикончил мой отряд, а потом получил приказ убить сам себя. Но такого же эффекта можно было добиться с помощью яда или галлюциногена которые были в наличие у клана Джен, а значит и эльфийки.

Картинка не складывалась. У меня была отправная точка – покушение на меня четыре года назад, пропажа год назад Хироши и наконец найденные дневники Шунюаня. Все указывало на декана. Вот только он был серебряным героем, а не владыкой. Разница столь же колоссальная как между мной и двадцатилетним Ксу Кангом. Хотя нет, куда больше, в сотни раз. Ведь свой серебряный ранг я получу максимум через два-три года. А путь от третьей ступени героя до первой ступени владыки мог занимать сотни лет, в самом прямом смысле.

Выходило что Гуй Шунюан просто физически не мог сотворить подобное, иначе по силе он стал бы равен, а то и сильнее ректора, со всеми вытекающими последствиями в частности со сменой власти. Да и не заметить такую силу просто невозможно. Отпечаток Ци серебряного героя был ярким факелом, который легко можно было рассмотреть за несколько сотен метров. А вот Владыка… его я видел больше чем за километр даже не приглядываясь – маяк, в котором тонут все остальные отпечатки и личности.

Это все приводило меня к жуткой мысли что я все же чего-то не понимаю и мне крайне нужна помощь в том, чтобы разобраться в происходящем. И в первую очередь – Хотару. Я очень хотел доверять своему мастеру, ведь за долгие годы она не просто не сделала мне ничего дурного, строго говоря только благодаря ее усилиям я все еще находился на этом свете в достаточно приличном состоянии: с руками, ногами и головой на плечах.

Если мне сильно не повезет, она окажется сообщницей декана, в его стремлении «спасти» учеников, обладающих аномалией второго типа. Если повезет чуть больше – она точно так же, как и Лян будет помнить странный дождь. Ну и крайняя степень – это если она вдруг вспомнит, то что мастер рукопашного боя забыл – и сможет пролить свет на недавно прошедшие события. Ведь вопрос не в виновности или нет Гуй Шунюаня, вопрос в том, чтобы доказать его вину, и с помощью ректора надавить на тифлинга, чтобы спасти Хироши.

Не знаю, откуда у меня появилась стойкая уверенность в том, что товарищ все еще жив, но я старался не думать о нем в других ключах. На самом деле мне было даже почти все равно что произойдет с другими детьми, если я проиграю, главное – спасения того, кого я знаю и к кому привязался, соратника и друга. Вот только Хотару сейчас находилась на фронте, а мне туда попасть обычными путями не светило.

Но и сдаваться и складывать руки я не собирался. Все дети, числящиеся «спасенными», являлись учениками академии Чщаси. В основном младше десяти лет. Сомневаюсь, что стража массово могла бы пропустить вывоз детей за границы здания, а значит они все еще находятся где-то здесь в скрытых помещениях. И мне на ум приходило два направления – на самый верх и вниз, к вратам, охраняемым двумя Стражами. В лабораторию с перекрытым доступом. И раз в подземелье я уже ходил – самое время подняться на чердак.

Глава 32

— Дьявол, и на что я рассчитывал? — спросил я сам у себя, потому как у стража, охранявшего лестничный пролет спрашивать что-либо было совершенно бесполезно. Живая статуя с двумя клинками вместо ладоней преграждала путь на шестнадцатый этаж. Ну или двадцатый, если считать не от поверхности земли, а по номерам едва заметным на стенах.