— Трудный случай. У меня тоже. Сейчас попробую.

Калган зашел в купе и закрыл за собой дверь. Девушка сидела у окна и смотрела на мелькающие фонари уходящего перрона.

— Извините, дамочка, вас не смущает мужское общество?

— Нисколько, — ответила она, не отрываясь от окна.

— Весь ужас в том, что я по ночам храплю.

Она повернула голову в его сторону.

— И что вы предлагаете? Вынести мой диван в коридор?

— В соседнем купе едет женщина с моим приятелем. Можно махнуться местами. Правда, есть одно «но»: у него верхняя полка.

Она немного подумала, потом согласилась.

— Ладно. Одну ночь переживу как-нибудь. Но с вас шоколадка.

— Разобьюсь в доску, но раздобуду.

Он взял с багажной полки ее объемистую сумку и вышел в коридор. Полковник все еще скучал у окна.

— Вопрос решен положительно, пилот. Переселяйся ко мне.

Так они оказались в одном купе. Калган достал из кармана бутылку коньяка и поставил на столик.

— Ты не против? За знакомство.

— С удовольствием. Схожу к проводнику за стаканами, а закусон у меня найдется.

Они были приблизительно одного возраста, и бесцеремонный переход на «ты» полковника не смутил. Через пять минут стаканы стояли на столе. Полковник распаковал свой желтый чемодан из дорогой кожи и достал консервы, хлеб и спортивный костюм, в который тут же переоделся.

— Меня зовут Вадим, — представился летчик, разливая коньяк.

— Роман. Домой возвращаешься?

— С радостью. Приходится отпуск проводить у тещи. Они живут под Казанью. Рабсила нужна. В прошлом году крышу крыл, в этом баню строил. Так что отпуском эти вылазки не назовешь. Ни разу с женой никуда не ездил. У нее летом самая работа. Зимой гуляет.

Выпили, закусили.

— В Муроме живешь? — спросил Калган.

— В тридцати километрах.

— Истребитель?

— Был. Теперь в штабе гнию. Молодежь обучаю. На всех керосина не хватает.

В течение часа Калган узнал о полковнике все, что хотел знать. Коньяк они допили, и Вадим заметно захмелел. Его клонило в сон.

— До Мурома идем без остановок? — спросил Калган.

— Ночной поезд. Какие там остановки.

— Ты, я вижу, не куришь?

— Бросил два года назад. Хрипы в легких появились, а для нас медкомиссия страшнее трибунала.

— Составь компанию, пойдем в тамбур. Я покурю, а ты свежего воздуха глотнешь.

Отказываться было неудобно, и Вадим согласился. Они вышли в коридор. Вагон погрузился в сон, шел третий час ночи. Они прошли в тамбур, и Роман открыл наружную дверь вагона. В тамбур ворвался теплый ночной воздух.

— У тебя даже ключ есть? — спросил летчик.

— От корабельных отсеков. Та же система.

Калган закурил. В дверном проеме черной стеной вдоль дороги тянулся лес.

— Глухие здесь места, — сказал он, пуская дым.

— Леса здесь богатые: грибы, ягоды, орехи. Местные только этим и живут. Денег тут никто не видит.

Калган похлопал Вадима по плечу, а потом…

Все произошло слишком быстро. Полковник вылетел из вагона, как птица, испуганная выстрелом. Его яркий костюмчик только мелькнул в воздухе и тут же исчез в темноте.

— Извини, приятель, но ты ничем не рискуешь. А у меня жизнь на карту поставлена. Выкарабкаешься! Ты мужик крепкий.

Калган вернулся в купе. Он чувствовал себя отвратительно.

Когда поезд прибыл в Муром, Калган выходил из вагона одним из первых. Проводник-студент, спустившийся на перрон первым, как-то странно глянул на моряка и сказал:

— Позвольте-ка, гражданин.