Славин позвал Бартошика, поручил ему записать показания Шикульской. Тот пригласил Шикульскую следовать за ним, и Славин задумался: «Теперь слово за „старшим лейтенантом“. Но тот даже фамилии своей не назвал. Значит, надеется выйти из воды сухим. Ждать от него правдивых показаний — дело безнадежное. Что же придумать?» И Славин решил: пока идет допрос Шикульской, надо поговорить со «старшим лейтенантом». Он поднял трубку телефона, позвонил дежурному.

Конвоир привел «старшего лейтенанта». Без ремня, в расстегнутом кителе, из-под которого выглядывала совсем не армейского образца грязная нательная рубашка, он выглядел человеком, который совершенно случайно натянул на себя офицерское обмундирование. Среднего роста, худощавый, с изможденным лицом, «старший лейтенант» остановился перед столом. Маленькие колючие глазки его скользнули по фигуре Славина. Преступник явно настроился вести себя вызывающе.

Владимир пригласил его сесть, взял ручку, пододвинул к себе лист бумаги:

— Ваша фамилия?

«Старший лейтенант» зло ухмыльнулся:

— Пиши какую хочешь.

— Почему я должен писать какую хочу? Вы что — не человек?

— Это почему же? — пожал он плечами.

— А потому, что вы человек, а человеку надлежит иметь имя, фамилию. Поэтому я и хотел бы с вами познакомиться.

Лицо задержанного исказила судорожная гримаса.

— Сосунок! Кого на мушку берешь? Знаешь, сколько я таких видал?

В душе Славина все закипело. Он с трудом заставил себя сдержаться, спокойно заметил:

— Послушай, Иван! Если ты будешь себя так вести, не исключено, что я окажусь последним, с кем ты имеешь возможность побеседовать. Вот почему советую не валять дурака. Кстати, для сведения: таких, как ты, я уже встречал, и немало!

То, что более молодой Славин перешел на «ты», не стушевался перед задержанным, возымело действие. Иван умерил свой пыл и после непродолжительного препирательства устало проговорил:

— Я же прекрасно знаю, что меня ждет. Что бы я ни говорил, спасения все равно не будет.

— Время, конечно, военное. С такими, как ты, долго церемониться никто не станет. Тем не менее, суд при вынесении приговора учитывает все обстоятельства. Так почему тебе не воспользоваться любым, пусть даже маленьким шансом?

— Тебе сколько лет? — неожиданно спросил задержанный.

Славин несколько смутился, преодолев неловкость, ответил:

— Это неважно. Здесь мы ведем разговор не о возрасте.

— Вижу, что тебе где-то будет лет двадцать, не больше, а мне — тридцать четыре. Так вот, за четырнадцать лет, которые тебе еще надо прожить, я кое-что повидал, как говорится, пожил в полное удовольствие.

— Это тоже к делу не относится. Марека давно встречал?

Славин понял, что разговор с этим человеком нужно вести в его манере, и продолжал держаться с ним на «ты».

— Какого Марека? Не знаю никаких Мареков.

— Напомню. Тот, который ходит в форме майора. Впрочем, дело твое — можешь отвечать, можешь не отвечать. На всякий случай замечу: мы и сами многое знаем. Я имею в виду того Марека, который привел вас к Шикульской. Вчера со своим дружком он снова приходил к ней. Дружок, между прочим, под старшину работает, автомат имеет. Хватит напоминать или добавить, что это все тот же Марек, с которым вы грабежом занимаетесь?

— Не знаю никакого Марека, — упорно отвечал «старший лейтенант».

— Знаешь! Точно так же, как знаешь и Регину, у которой он живет. Не понимаю только, почему ты упираешься?

— Не знаю вашего Марека, и все тут.