Эдуард Веркин. Вампир на тонких ножкахРасследования Феликса Куропяткина – 6
Глава 1. Палец Куропяткина
— Много разного бывает, — сказал Куропяткин. — Много… И достал из футляра черную трубку. Странную такую, по форме напоминающую череп. Сунул в зубы мундштук… — Курить будешь? — спросил его Кошкин с легкой завистью. — Не, — покачал головой Куропяткин. — Не буду. Врачи запретили. Говорят, здоровье непоправимо подорвано. Тринадцать лет, как-никак… Кошкин и Сунцов уважительно переглянулись — среди всех школьных ребят один Куропяткин уже бросил курить. Причем бросил не что-нибудь, а настоящую трубку. И бросил тоже не просто так, а в связи с ухудшившимся здоровьем. Еще только у одного Куропяткина имелись настоящие кожаные сапоги — «казаки» с железными носками, а также черный плащ, черная шляпа и необыкновенные зеленые очки. Даже сейчас, несмотря на наступающие сумерки, Куропяткин был в этих самых круглых зеленых очках. Говорили, что он даже спит в этих очках, даже в ванной в них моется. Когда учителя на уроках пытались эти очки с Куропяткина снять, он говорил, что у него редкое заболевание глаз — дневной свет ему противопоказан. И предъявлял соответствующую справку. Очки, кстати, Куропяткину здорово шли. — Слышь, Пятка, — Кошкин подмигнул Сунцову, — тебя можно спросить? Куропяткин погрыз трубку, задумчиво поглядел на реку. Потом сказал: — Спросить, конечно, можно… Отчего не спросить… — Только ты не ври, хорошо? — Кошкин попытался заглянуть ему в глаза, да только не получилось — через зеленые стекла глаза были почти не видны. — Я никогда не вру, — лениво ответил Куропяткин. — Всегда только правду режу. Чистую, как горный ручей. — Ага, — хмыкнул Кошкин, — правду… А про Красные Ворота тоже правда? Куропяткин постучал трубкой о каблук, выбил воображаемый табак и сказал: — Если хочешь, я тебе даже покажу их, Красные Ворота. И тебе, Сунцов, покажу… — Не надо, — дружно замотали головами Кошкин и Сунцов. Куропяткин презрительно плюнул на песок, оставил трубку и стал сворачивать из бересты факел. Ночью он собирался отправиться по берегу, побить острогой рыбу на уху, поэтому факелов было нужно много. — А то, если хотите, можно сходить. — Куропяткин стал обжигать факел, вкусно запахло горелой березовой корой. — Не хотим, — снова сказали Сунцов и Кошкин. — Вот так всегда… — Куропяткин вздохнул. — Говорят, враль, говорят, гонщик, а как доходит до дела… Ладно. Так чего, Кошак, ты там спросить хотел? — Про палец мы хотели спросить, — Кошкин придвинулся поближе к Сунцову, — это правда? — Что — правда? — серьезно спросил Куропяткин. Кошкин стал смотреть в сторону. — Ну, ты говорил… Вроде как… Ну, типа того, что тебе палец, это… Кошкин замялся окончательно. — Чего это? — спросил Куропяткин. — Ну, это… Что типа того… Возле воды мелко задребезжал колокольчик на донке. Кошкин и Сунцов вздрогнули. — Налим, — сказал Куропяткин. — Пусть заглатывает, так надежнее… Кошкин и Сунцов поморщились. — А давайте я вам про Рыбака расскажу? — неожиданно предложил Куропяткин. — Это классная история… — Не надо про Рыбака, — отказался Кошкин. |
