Джандер делал что мог, чтобы защитить ее от боли, которую она сама себе причиняла, сжимал ее руки, прижимал ей локти к бокам, так плотно держал ее, что она не могла и пошевелиться. Так же внезапно она успокаивалась и вновь становилась безмятежным цветком, каким была обычно. После одного из таких припадков Джандер крепко обнимал ее, чувствуя, как постепенно расслабляется ее тело. Он позволил себе опустить голову на ее волосы, чтобы она перестала вырываться. Она немного откинулась назад, взглянула на него, и ее губы вновь беззвучно шевельнулись. Джандер замер. Она положила ладонь себе на грудь и издала какие-то непонятные звуки. Он замотал головой, ничего не понимая. Снова бессмысленный лепет, и вдруг она отчетливо произнесла:

– Анна.

Джандер был ошеломлен:

– Это твое имя? Анна? Она кивнула, глаза ее сияли.

– Я – Джандер, – сказал он и был удивлен тем, насколько ему хотелось, чтобы его имя произнесли эти розовые губки.

Анна снова погрузилась в себя, и чудесные глаза затуманились. Больше в ту ночь она не пыталась говорить. Джандер не отчаивался. Впереди еще много ночей – он был уверен – когда он сможет завоевать доверие Анны и вернуть ей рассудок. Зима была тяжелым временем для обитателей сумасшедшего дома. Джандер украл несколько одеял и все время старался получше укутать Анну. Он хотел бы просто оставить ей одеяла, но стражники наверняка бы заметили их и заинтересовались их появлением. Следующую победу он не смог одержать раньше весны.

Джандер возник в камере сразу после того, как сумерки сменились полной тьмой. Его ночной сад был в полном цвету и он собрал для Анны маленький букетик. Возможно, эти цветы служили причиной для той открытой улыбки, которой она наградила его. Лишь когда облачко тумана приняло его очертания, она узнала его, отчего лицо ее просветлело и стало уже совершенно нормальным. Она бросилась к нему, как ребенок к любящему отцу, которого не было слишком долго.

Он вложил в ее хрупкие пальцы свой скромный подарок.

– Это тебе, дорогая, – нежно произнес он.

Анна прижала цветы к лицу, потом подняла на него большие кроткие глаза.

– Господин! – счастливо воскликнула она, уронила цветы на камень и бросилась ему на шею.

Он с радостью обнял ее. Когда он держал ее в объятиях, его вдруг обеспокоило, как изменилось его отношение к ней. До этой минуты он думал о ней как о раненом зверьке, молодом, диком, которому необходимы ласка и уход. Он так и относился к ней, не принимая той правды, что сейчас обрушилась на него. Хотел он того или нет, но Джандер накрепко влюбился. Как будто почувствовав эту перемену, Анна еще плотнее приникла к нему, маленькой ладонью огладила эльфа по золотым волосам. Чувства, доселе глубоко похороненные, вдруг заставили его тело обратиться к новой жизни. Страсть перемешалась с голодом вампира – он не мог выдержать аромата ее крови. Джандер уже не в силах был сдерживать переполнявшие его чувства; со стоном он поцеловал Анну в шею, и тут же выросли его клыки – быстро и целеустремленно. Он все еще был ласков, когда его острые зубы прокусили белую плоть ее шеи, это было объятие любовника, а не хищника. И даже если вначале она тихо вскрикнула при первых быстрых его глотках, то потом уже не пыталась высвободиться.

* * * * *

Джандер уже почти был готов материализоваться в стенах приюта, как вдруг услышал голоса. Он приник к двери серо-голубой тенью и прислушался к разговору.

– Такая красавица, – сказал первый голос – ласковый и теплый.