— Беки говорит, что у Тревора завелась подружка. Это правда? — выпалила я.

— Я бы так не сказал, — отозвался Мэтт, покосившись на свою пассию.

— А вот Беки говорит, что она болела за Тревора.

— Может быть. Я думал, тебя Тревор не колышет.

— Так оно и есть, но посплетничать-то охота. Он с ней ушел?

— Она была с каким-то прикольным парнем в черной вязаной шапке. Думаю, тебе этот малый глянулся бы. Бледный, весь в татушках. Когда команда вышла из раздевалки, они уже смылись.

Мэтт забросил рюкзак на плечи, взял Беки за руку и намылился было в школу.

— Подожди, — остановила его я. — Что, Тревор выглядел необычно?

— Татуировками он пока не обзавелся, — рассмеялся Мэтт.

— Не о том речь. Я имею в виду необычную бледность, постоянную жажду, красные глаза.

Мэтт помолчал, потом припомнил.

— Точно, плохо ему было. Он сам об этом сказал. А чего это тебя так заинтересовал Тревор?

Сладкая парочка уставилась на меня с любопытством, ожидая ответа, но тут зазвенел звонок.

— Век бы стояла и болтала, но терпеть не могу опаздывать, — соврала я и быстренько смылась.

На протяжении трех первых уроков меня здорово донимали мысли о Треворе. Желая отвлечься, я переключилась на грезы об Александре, нашей с ним любви, и занесла в дневник строчку: «Рэйвен Мэдисон и Александр Стерлинг — любовь до гроба», в виньетке из черных роз.

Когда прозвучал звонок на большую перемену, я не стала встречаться с Беки и Мэттом, а принялась прочесывать школьную территорию в поисках Тревора. Мне не удалось найти врага детства ни на футбольном поле, ни в спортзале, ни на ступеньках, где прочие пижоны и их подружки уминали свои лакомства.

— Эй, где Тревор? — спросила я девчонку, переобувавшую кроссовку.

Она раздраженно закатила глаза, а потому смерила меня таким взглядом, словно была королевой, а я — простолюдинкой, имевшей наглость заявиться к ней в замок. Потом эта особа подхватила свои красно-белые помпоны и отвернулась, словно и так потратила на меня слишком много своего драгоценного времени.

— Ты Тревора видела? — повторила я.

— Он дома, — буркнула она.

— Хочешь сказать, что неплохо бы и мне посидеть дома? — пробормотала я. — Вообще-то я сегодня притащилась в школу только затем, чтобы увидеть его.

Она закатила глаза.

Я ответила ей уничтожающим взглядом, представляя себе, каким леденящим мог бы он быть, стань я настоящим вампиром. Вот бы мне превратиться в ужасную летучую мышь, закружить вокруг нее и вцепиться коготками в аккуратно уложенные светлые волосенки, когда она истошно завизжит от страха.

— А чего удивительного, он ведь болен, — сообщила наконец девица, поглядывая на меня с подозрением, как на потенциального разносчика заразы.

Болен? А ведь и Мэтт говорил мне, что Тревор был весь из себя бледный и чувствовал себя плохо. С чего бы это? От солнечного света? Из-за чеснока? Возможно, Джаггеру с Луной удалось заманить его на городское кладбище. Может быть, сейчас Тревор уже спит в красно-белом гробу?

Действовать следовало быстро.

Большую часть своей жизни я провела, пробираясь и прокрадываясь то куда-то, то откуда-то. Это касалось родного дома, особняка, городского кладбища, да и начальной школы. Но вот в нашей средней школе порядки были как в Алькатрасе, а потому мне, простой смертной, не обладающей способностью обращаться в летучую мышь, выбраться из нее представлялось весьма затруднительным.

По распоряжению директора у обоих входов на территории дежурила охрана. Учеников не выпускали из здания даже в большую перемену. Оставалось только окопать территорию рвом и запустить туда акул, но раз ускользнуть было невозможно, следовало получить право уйти открыто.