Изменить размер шрифта - +
Все эти холмики выглядели почти одинаково, а лазы в норы практически ничем не отличались друг от друга.

То там, то здесь перед этими норами играли крошечные гномики — Лэтроп предположил, что это дети, а когда приблизился к ним, они быстро юркнули в темные лазы и больше не показывались.

Он прошел всю улицу до конца и остановился. Невдалеке перед ним возвышался холм побольше, на котором стояло нечто вроде грубого обелиска, похожего на обрубок копья, точно указующий перст нацеленного в небо.

Это его несколько удивило, ибо в полученной им на Земле информации не упоминались ни памятники, ни какие бы то ни было культовые сооружения. Однако он сообразил, что в сведениях о такой планете наверняка есть пробелы: не так уж много известно о ней и ее жителях.

Однако почему не допустить, что у этих гномов есть своя религия? На других планетах то и дело прослеживались зачатки веровании. В ряде случаев они зарождались на самой планете, а иногда это были пережитки культов, привнесенных извне — с Земли или с каких-нибудь планет других солнечных систем, где некогда процветали могущественные религии.

Он повернулся и зашагал по улице назад. Посреди деревни он остановился. Никто не вышел ему навстречу, и он сел на тропу и стал ждать. Из рюкзака он вытащил пакет с завтраком, поел, напился воды из термоса, который прихватил с Земли, и задумался над тем, почему Рибен Клэй решил провести последние дни своей жизни в таком унылом месте.

Этот вопрос возник у него не потому, что в этой планете он усмотрел какое-то несоответствие с личностью Клэя. Напротив. Все здесь выглядело предельно скромно, а Клэй был человек скромный, замкнутый; когда-то его даже прозвали Ван Гогом Космоса. Он жил больше своей внутренней жизнью, чем жизнью Вселенной. Он не искал ни славы, ни оваций, хотя мог претендовать и на то и на другое. Порой даже казалось, что он бежит от них. Всю свою жизнь он производил впечатление человека, который пытается от всех скрыться. Человека, который от чего-то убегает, или, наоборот, за чем-то гонится, человека ищущего, которому никак не удается завладеть тем, что он пытается найти. Лэтроп покачал головой: трудно определить кем на самом деле был Клэй — охотником или преследуемой добычей. Если добычей, то чего он боялся, от чего бежал? А если охотником, то за кем гнался, что искал?

Лэтроп услышал какое-то тихое шарканье и, повернув голову, увидел, что по тропе к нему идет одно из гномоподобных существ. Он понял, что это старик. Поседевший волосяной покров на его теле казался серым, а когда он подошел ближе, Лэтроп разглядел и другие признаки старости: слезящиеся глаза, морщинистую кожу, поникшие кустики бровей, скрюченные пальцы рук.

Существо остановилось перед Лэтропом и заговорило, и тот понял его.

— Да будут зорки ваши глаза, сэр. (Не «сэр», конечно, а самый близкий по смыслу перевод этого слова).

— Да будет острым ваш слух, — отозвался Лэтроп.

— Крепкого вам сна.

— Приятного вам аппетита, — продолжал Лэтроп.

Когда наконец все добрые пожелания были исчерпаны, гном внимательно оглядел Лэтропа и произнес:

— Вы похожи на того, другого.

— На Клэя, — уточнил Лэтроп.

— Только вы моложе, — сказал гном.

— Моложе, — согласился Лэтроп. — Но ненамного.

— Верно, — вежливо согласился гном, словно желая доставить этим собеседнику удовольствие.

— И вы не больной.

— Да, я здоров, — сказал Лэтроп.

— Клэй был больной. Клэй... (Не «умер». Слово скорей переводилось, как «прекратился» или «иссяк», но смысл его был ясен.)

— Я знаю. Я пришел, чтобы поговорить о нем.

— Он жил с нами, — произнес гном. — Мы были рядом с ним, когда он... (Умер?)

А давно ли это произошло? Как спросить «давно ли?» Лэтроп вдруг смешался, осознав, что в языке этих гномов не было слов, подходивших по смыслу для обозначения продолжительности отрезка времени.

Быстрый переход