– Ты совсем тронулась от страха?! Кто тебя просил лезть с приглашениями каких-то дур? – вопил на Дашу Василий, бегая по отведенным хозяевам комнатам на первом этаже.

– Во-первых, она не дура, а частный сыщик. А во-вторых, прекрати орать. Гости все слышат!

Даша сидела за столом, склонившись над листом ватмана, и заштриховывала карандашом нос щенка, над образом которого она работала уже вторую неделю. Даша не только рисовала – она придумала, занимаясь скучным хозяйством, целую историю про глупого, но доброго щенка, который попадает во всякие передряги, но благодаря своей бескорыстности и прямодушию выходит каждый раз победителем.

– Брось немедленно свою мазню! – зашипел Говорун, нависая над головой жены.

Дашина рука чуть дрогнула, но затем с удвоенной силой заработала карандашом.

– Ну хорошо, извини, Даш, извини за резкость. – Василий сел на кровать, обхватив голову руками. – Как мы объясним нашим гостям, которые здесь просто заложниками себя третий день чувствуют, что мы, отказавшись принимать новых постояльцев во избежание общения с гадкими журналюгами, висящими на всех столбах и березах вокруг, вдруг сделаем исключение для какой-то тетки?

Даша пожала плечом:

– Ерунда! Скажем, что сестра. Приехала поддержать морально. Или что-то в этом роде.

– Просто разведоперация, которую твоя мадам сразу и завалит! Она же не знает никого из наших родственников. И проколется при первом разговоре с Пролетарской или этой вездесущей Травиной.

– Вася! – Даша, отложив карандаш, серьезно посмотрела на мужа. – Это все решаемые вещи. Юля сама предложила приехать инкогнито, значит, знает, как в таких ситуациях себя вести. Я удивляюсь ТВОЕЙ беспечности! Неужели ты думаешь, что нас защитит какой-нибудь Рожкин?

– А ты думаешь, на это способна твоя Юля? И вообще я не понимаю, от кого или чего нас нужно защищать! У тебя просто мания преследования. Федотов угостил наркотой этого Кудышкина – да с составом косячка лоханулся. Изношенный организм с зельем не справился, а молодой – оклемался. Все! Может, было наоборот – Кудышкин угощал. Но какая нам-то разница?! – Василий в изнеможении повалился на кровать, тяжело отдуваясь.

– Послушай, Бултыхову врать незачем. – Даша старалась говорить спокойно. – Все говорит о преднамеренном убийстве. В самокрутки с анашой, в самую середину, была насыпана львиная доля героина – Бултыхов ясно видел белые кристаллы.

– И что? – резко сел на кровати Вася. – Кто сказал, что это «герыч»? Экспертиза молчит. Как военный врач вообще может рассуждать на эту тему? Он пули выковыривает да конечности пилит. Я думаю…

Даша прервала мужа, решительно поднявшись:

– А я думаю, что тебе нужно пойти в администрацию и согласиться на продажу отеля фирме, которая их прикармливает. Мы не сможем играть роль «своих в доску» щедрых ребят и наизнанку выворачиваться перед чинушами. Даже если бы у тебя хватило на это сил и желания – времена не те: взяточников вяло, для галочки, но хватают. Так что рисковать, связываясь с непонятными москвичами, которые неизвестно откуда появились и мозолят глаза, никто не будет. Нас просто выдавят! Если не посадят. – Даша плюхнулась рядом с Василием и пристально посмотрела ему в глаза.

Говорун, сжав губы и взглянув на жену с негодованием, вскочил и, выпалив:

– Нам не о чем больше разговаривать! – вышел, демонстративно хлопнув дверью.

Даша поправила панно на стене: вечно этот букет в рамке съезжал вбок, когда Вася входил или выходил. Поколебавшись с минуту, Орлик взяла со стола мобильный телефон и решительно вызвала абонента «Шатова Юлия».