Ричард Лаймон. Ванна
— Алло. — Угадай, кто это, Кении. Она говорила в трубку страстным голосом, который, насколько она знала, был страстным чрезвычайно. — Уже угадал! — Чем занимаешься? — Ничем особенным. Так просто. А ты? — Томлюсь в постели. — Да ну? — Джойс услышала его хрипловатый смех. — Заболела? — У меня, кажется, поднимается температура, — сказала она. — Я вся такая горячая. Такая горячая, что пришлось совсем раздеться. Ума не приложу, что это со мной такое. — Какая у тебя температура? — Откуда я знаю, Кенни. У меня нет сил даже подняться и взять градусник. Может, приедешь со своим? Тем, что между ног. Наступила короткая пауза. Потом Кен спросил: — А Гарольд? — Насчет него не беспокойся. — То же самое ты говорила в прошлый раз, когда он нас чуть не прихватил. — Нет, сегодня вечером абсолютно спокойно. Гарантирую. Он уехал в Нью-Йорк. В Нью-Йорк, и вернется только в воскресенье вечером. — Когда уехал? — Ты прямо как пугливая лань. — Просто не хочу неприятностей. — Ну ладно, он уехал утром. И не стоит думать, что он пропустил свой рейс. Он позвонил мне всего несколько минут назад из своего номера в «Мариот». Он в трех тысячах миль отсюда, и я уверена, нет ни малейшей возможности, что он нас накроет. — А откуда ты знаешь, что он звонил не из автомата в миле от тебя, и не сказал, что он в нью-йоркском «Мариоте»? Может, он в брентвудском «Шевроне». — Бог ты мой, прямо параноик! — Почему бы тебе не позвонить в отель? Просто убедись, что он действительно вселился, а потом перезвони. Если он там, как сказал, я сейчас же приеду. Джойс вздохнула. — Ну что ж, надо так надо. — Буду ждать у себя. Перекатившись по кровати, она положила трубку, свесила ноги и села. Вот зануда. Гарольд в Нью-Йорке, как и говорил. Его выдвинули на соискание премии Брэма Стокера за этот его гнусный романчик, и он явно не собирается упустить шанс омыться в лучах славы. Сегодня вечером он будет потягивать свое пойло в гостиной вместе с Джо, Гэри, Четом, Риком и прочими, похохатывать и веселиться. Про Джойс он если и вспомнит, то в последнюю очередь. Даже если он и имел подозрения насчет нее — даже если ему плевать на общение с прочими писателями, даже если его не выдвинули, — все равно у него кишка тонка сделать вид, будто он отправился в Нью-Йорк, а самому тихонько пробраться в дом и застукать их с Кеном. Он ведь такой бесхребетный. Такая тряпка, что даже если случайно наткнется на нее и застукает их с Кеном в самый разгар случки, он скорее всего лишь вспыхнет, ничего не скажет и уйдет. Кену вообще глупо из-за него беспокоиться. Уж не вообразил ли он, будто Гарольд может его пристрелить? Оружие Гарольда пугало. Он вряд ли им воспользуется ради спасения собственной жизни, не говоря о том, чтобы ухлопать любовника жены. А без пистолета у Гарольда против Кена никаких шансов. Кен — больше ста килограммов накачанных мышц — управится с крошкой Гарольдом, даже не вспотев. Выждав еще немного, она сняла трубку и набрала номер Кена. Тот ответил почти сразу. — Алло? — Сам алло, здоровяк. — Он там? — По сообщению администратора, он вселился в шесть вечера. — Отлично. Уже иду. — Я оставлю входную дверь незапертой. Сразу заходи и попробуй меня найти. |
