Мы с Зямой оценили подсказку и прикинули: хороший борец сумо весит сто двадцать, а то и сто пятьдесят кило, а наша ванна – примерно четыреста. То есть чуть больше, чем пара добрых суматори, но ванна не будет подпрыгивать и толкаться, так что непродолжительную эксплуатацию в щадящем режиме скейты должны выдержать.

Экипированные в соответствии с замыслом, мы выдвинулись на Виа Кавур за полчаса до закрытия сквера.

Ванна стояла на месте, лавочки пустовали.

Мы спрятались за цветущим кустом, подождали, пока ворота не запрут, и только тогда приступили к работе.

Земля в ванне оказалась цементной плотности. Не удивительно, что нежные цветочки не смогли в ней расти! Даже стальная лопаточка только царапала плотно спрессованный блок серозема. К счастью, мы это предусмотрели.

Мы с братцем разделились: Зяма таскал лейкой воду от фонтана, а я ковыряла размоченную землю совочком.

– Грязная работа, – заметила я минут через пятнадцать напряженного и малорезультативного труда.

– Воистину, мокрое дело! – поддакнул Зяма.

Мы поменялись, и я засновала по воду с лейкой, а братец заработал совочком.

Примерно через час ему удалось пробить земляную корку, под которой обнаружился слой песка. Очевидно, люди, разжаловавшие антикварную ванну до «уровня» уличной клумбы, пытались сделать это по правилам садового искусства. Я предположила, что под песком будет гравий или мелкие камни, и оказалась права.

С песком и щебнем мы справились быстро. Я орудовала совочком, а Зяма то тесаком мясника, то просто руками. Он самоотверженно, забыв про маникюр, выгребал камни горстями, и я тоже старалась вовсю, нагибаясь и распрямляясь, точно кланяющаяся марионетка, пока не почувствовала, что мои джинсы не выдержали этой физкультуры и снова расстегнулись. Со злополучной застежки-молнии, чтоб ей треснуть, опять дезертировал язычок замка!

Случилось это, надо признать, крайне не вовремя.

Мы почти опорожнили ванну и теперь были окружены бугристым песочно-земляным валом. Искать среди этих рукотворных холмов такую маленькую штучку, как беглый язычок-образок, представлялось бесперспективным делом, но я все-таки попыталась.

Поиски осложнялись тем, что уже стемнело, а мы с Зямой не подумали об освещении. Пришлось подсвечивать себе мобильником.

Мне повезло: я нашла свой медальон. Он здорово испачкался, но я прицепила его на бегунок, не тратя времени на санобработку: я и сама была грязной, как всем известное животное с пятачком.

– Мы точно свиньи у корыта! – прямо сказал Зяма и любовно погладил ванну.

Ее мы заботливо ополоснули из лейки, а собственное омовение отложили до момента возвращения в отель.

Потом мы приступили к упаковке.

Сначала максимально широко распахнули чемодан, так, что его мягкие матерчатые половинки крыльями легли на сырую землю, а затем с помощью наклонной доски переправили туда ванну – вместе с доской, без которой эта громадина наверняка прорвала бы днище чемодана. Но и в такой конфигурации багаж получился совершенно неподъемным, поэтому нам пришлось повозиться еще, подпихивая под несущую доску скейты. Очень удачно получилось: загнутые концы досок плотно охватили чемодан снизу.

Наконец все было готово для транспортировки, и осталось решить лишь одну задачу: как вывезти нашу телегу из огороженного сквера с закрытыми воротами?

Переправить чемодан весом в полтонны через забор без подъемного крана или вертолета не представлялось возможным. Перепилить или вскрыть амбарный замок на калитке было много реальнее, тем более что Зяма на школьных уроках труда обучался слесарному делу. Но практиковаться в забытом ремесле ему пришлось бы в поле зрения охранника, а это резко уменьшало шансы на успех операции.

– Делать нечего, придется оставить тут чемоданчик до утра, – решила я, рассмотрев все варианты.