Внутрь крепости также попал без проблем. Половина цитадели в руинах - после сбитого конструкта сэра Галлахера, и во внутренний двор я просочился мимо разгребающей завал армейской техники. И здесь, все также с маской полного безразличия на лице двинулся ко входу в башню. Теперь на мое присутствие даже внимания обращали мало. Внутри цитадели по умолчанию должны были находиться люди с допуском, так что меня не то что никто ни о чем не спрашивал, а даже лишним взглядом не трогал.

Вокруг сновали многочисленные бойцы британской морской пехоты, а из зависшего над землей конвертоплана высаживалась группа инспекторов ООН в характерных для одаренных полувоенных мундирах. Также заметил поодаль мелькание цветов прибывших частей международного контингента. Дань уважения думаю, не более того - британцы вряд ли в свою вотчину пустят кого-либо, кроме назначенных статистов. Сейчас издалека развалины покажут, обедом накормят и скорее всего обратно увезут.

Совпавшее с моим визитом в крепость прибытие делегации ООН пришлось очень кстати. Все внимание сосредоточилось в официальном танце вокруг них, так что в нужную башню попал беспрепятственно. Конечно, морской пехотинец на входе меня даже о чем-то спросил, запрашивая наверное пропуск. Но я не отреагировал, просто прошел мимо. Путь он мне преграждать не стал, стрелять конечно тоже, но наверняка о прошедшем внутрь одаренном доложил. Обо мне, то есть. Поэтому времени у меня совсем немного.

Забежав по крутой винтовой лестнице, я вышел на верхнюю площадку башни. Обстановка, как ее помнил, здесь немного изменилась. Вдоль стен сложены металлические ящики явно с научным оборудованием, в центре площадки металлические стойки и желтые ленты - ограждающие место начертания конструкта. Пустое место, чистое - и линии конструкта, и пятна нашей с Самантой крови давно исчезли. Их, во избежание, вычистил еще истинным Огнем Николаев. Во избежание, потому что оставлять свою кровь в свободном доступе - не очень хорошая идея, и хорошо что он этим озаботился.

На площадке башни, мне повезло, присутствовали всего трое морских пехотинцев, как дежурная охрана доставленного сюда оборудования.

- Get out! - уверенно скомандовал я.

Один из бойцов сказал что-то в ответ, поднимая забрало, но я даже слушать не стал. Просто взмахнул рукой, повелительным жестом указывая им в сторону лестницы. Причем оставив при этом в воздухе явный огненный след.

- I. Said. Get out. Now!

Мне совершенно не нужно было, чтобы кто-либо увидел то, что я собираюсь тут сделать. И если парни сейчас не скроются, то придется или отправить их немного полетать, или прогуляться в филиал геенны огненной. Опасности для жизни никакой - все трое в бронекостюмах, режим полной защиты активирован. А это гарантированно спасает и от бушующего пламени, и от падения с высоты в двадцать метров. Но к счастью, на крайние меры идти не пришлось - один из пехотинцев явно запросил командира, и тот думаю дал указание мою убедительную просьбу выполнять.

Ничего особо удивительного. Да, лицо мое никакими системами распознавания не читается. На любой официальной видеозаписи системы слежения оно будет выглядеть размытым пятном, без возможности идентификации - одна из привилегий одаренных, право на инкогнито. С неофициальными же записями все обстоит довольно просто - за подобное в буквальном смысле рубят руки, так что мало кто рискует использовать подобные методы. И да, привилегии одаренных настолько велики, что даже армейская тактическая сеть мое лицо не распознает, сохраняя инкогнито. В мирное время, конечно, и вне зоны локальных конфликтов.

Но несмотря на отсутствие возможности распознавания, мое лицо солдатам наверняка известно и опознано. Мы в гимназии углубленно изучаем не только геральдику национальных родов и кланов, но также знаки различия воинских подразделений, подготовленных к борьбе с одаренными.