Я, рожденный в СССР под русскими осинами, каким-то неведомым образом унаследовал идеальный французский выговор и такое же идеальное понимание английского юмора. Правда, очень долго об этом просто не знал – и расстраивался, когда мои шутки казались смешными только мне и никому другому (а островных англосаксов рядом не было). Вот как глобализация пошагала по миру, через много прожитых лет я узнал, что у меня в наличии, оказывается, есть черта, присущая настоящему британцу.

Еще надо будет потом узнать, как костяных тварей официально называют. Могу ведь попасть в неудобную ситуацию, обидев кого-либо: может, назвать мутанта бурбоном в присутствии франкофона так же неуместно, как и употребление слова «лягушатник».

– Рядом со мной оказалось четверо бурбонов. Они неожиданно умерли, а гончие, к счастью, отвлеклись, поэтому я смог покинуть арену.

– Инфернал тебя не заметил? – поинтересовалась Саманта.

– Он же был занят слепком Макса, – язвительно буркнул сэр Уильям Джон.

– Нет, – посмотрел я в глаза хоббита, одновременно пытаясь переварить смысл услышанной фразы. – Инфернал меня сразу заметил и кинул четыре копья, сотканных из демонического пламени. Первые два практически одновременно, с двух рук. По мне чувствительно попало пару раз, так что я уж смог разобраться, Пламя это или Огонь, – скопировав язвительно-поучительные интонации хоббита, ответил я.

Саманта с сэром профессором вновь переглянулись. Когда сэр Уильям Джон повернулся ко мне, в глазах его сквозило крайнее недоверие. Но комментировать он не стал, взглядом попросив продолжать.

– Инфернал ни убить, ни догнать меня не смог, а…

– На что отвлеклись гиены?

– Со мной оказался подчиненный демон, сжатый в статуэтке артефактной компрессии. Я бросил его в стаю, он их отвлек. После этого я не стал задерживаться на арене и смог по коридорам крепости убежать от инфернала.

–&nbs