"Варяг" уходил. Носовые орудия уже не могли вести огонь по «Наниве». "Нийтака" только ложилась на курс преследования, а «Акаси» еще предстояло обходить раскорячившийся в развороте поперек фарватера «Такачихо». Строй японцев сейчас лучше всего описывался словом «куча». Причем желательно с эпитетом беспорядочная. Централизованное руководство отрядом, и так не слишком удачное в исполнении молодого Миядзи, было утрачено окончательно. На «Варяге» наконец-то раскочегарили машину до уровня, хоть отдалено напоминающий тот, что был продемонстрирован в Филадельфии в момент сдаточных испытаний. Несмотря на пессимизм механика, двое суток подготовки, полуторная смена кочегаров, душ ледяного масла на подшипники и главное — угроза жизни и отсутствие другого выхода разогнали «Варяг» до вчера еще немыслимых двадцати трех узлов.

Кормовые орудия еще продолжали всаживать снаряды куда-то в сторону постепенно отстающих японцев, а расчетам уцелевших носовых и бортовых уже предстояла совсем другая работа. Отражение минной атаки. Корабельная русская рулетка начала XX-го века. Не успей всадить пару-тройку мелких или один крупный снаряд в низкую, летящую по волнам тень миноносца до того, как он подойдет на расстояние менее километра — и получи в борт подарок с сотней кило взрывчатки.

А где-то там впереди авизо[18] «Чихайя» уже разводил пары в пока еще холодных котлах в отчаянной попытке предупредить транспорта с войсками о немыслимой еще вчера угрозе — «Варяг» прорвался из Чемульпо! Никто на японских кораблях накануне не принимал такую возможность всерьез. «Чихайя» была отправлена к выходу из бухты для проформы, и зная об этом, на нем даже не поддерживали пары в котлах, за исключением необходимых для поддержания экономичного хода. Теоретически «Чихайя» почти не уступала «Варягу» в скорости, двадцать один узел против двадцати трех, но "Варяг"-то уже шел на двадцати двух, а вот авизо еще предстояло разгоняться с шести. Так или иначе, на авизо четко понимали свой долг — они были обязаны предотвратить атаку «Варяга» на беззащитные транспорты или умереть, пытаясь это сделать. Поэтому сейчас, выжимая все что можно из машин, авизо шел в сторону ожидавших исхода боя транспортов. Сигнальщики непрерывно отстукивали семафором в их сторону один и тот же сигнал: "Немедленно сняться с якоря. Рассеяться и уходить в море". Если «Варяг» погонится за купцами, «Чихайе» придется встать между ними и крейсером, превосходящим его по все характеристикам на целую голову. Вряд ли он сможет продержаться более получаса, но что еще остается делать?

На «Варяге» сигнальщики наконец дотащили на корму сигнальные шары, о которых говорил Руднев. Втроем они с дружным гиканьем по одному на "раз, два, взяли" сбросили их в кильватерный след крейсера. Туда же отправился и глобус из кают-компании, все одно закопченный пожаром до состояния полной черной однотонности и к дальнейшему использованию непригодный. Скорее всего, их действия если и были замечены японцами, то практически наверняка бы проигнорировались. Но в тот день в этой реальности у Фортуны были другие планы. Со стороны рейда Чемульпо один за другим донеслись два приглушенных расстоянием взрыва. Оглянувшиеся на звук первого, матросы на японских крейсерах успели во всей красе рассмотреть султан второго подводного взрыва, вставший у борта «Чиоды», которая медленно пыталась обойти место, где был взорван "Сунгари".