Глава 3,

в которой Сергей находит друга

Через две недели новое тело Духарева понемногу обвыклось. С утра по-прежнему болели все мышцы, но привести их в рабочее состояние удавалось намного быстрее. И кормёжка, надо отметить, была отличная. На питании будущих дружинников не экономили.

Оба отрока, курирующих три десятка детских, к переростку и чужаку Варту относились неплохо. Отметили его стойкость и старание. Однако ни с кем из соседей по спальне Духарев не сдружился. Не получалось. На общение требуется время, а времени у Сергея не было. Когда остальные детские учились счёту и прочим незамысловатым наукам, которыми Сергей владел не в пример лучше наставников, он тратил время на упражнения с палкой и учебным мечом.

Бур, единожды взглянув на тренировку подопечного, сделал правильный вывод:

– Да ты, оказывается, не такой уж новичок.

И свалил по собственным делам.

Духарева это устраивало. На этом этапе партнёр ему был не нужен. Спарринговать ему пока рано. Сначала надо научиться твёрдо держать в руках оружие.

А ещё Сергей начал отрабатывать навыки рукопашника. Когда его никто не видел. Чтобы не вызвать лишних вопросов.

Дело продвигалось медленно, но всё-таки продвигалось. Учебный меч больше не выворачивался из рук, полутораметровая палка летала почти свободно. Ещё немного – и снова станет чувствоваться как продолжение руки.

Неожиданно легко давались растяжка и прочие упражнения на гибкость. Новое тело оказалось не таким уж плохим. Просто прежний хозяин не грузил его, как надо.

Попутно Сергей пытался вспомнить более эфемерные вещи: почувствовать силу земли, например. Но с этим пока – полный швах. Хотелось верить, что только пока.

Ещё Сергей упражнял память. По языкам. С нурманским было нормально. Им его Бур загружал. А ромейский, печенежский, хузарский, франкский и прочие – приходилось самому. В прежней жизни Духарев со временем стал натуральным полиглотом. И по-германски мог, и по-английски. Последний, впрочем, достался ему ещё из той, самой первой жизни и был не особо нужен, поскольку с бриттами ему торговать не случалось. Латынь, само собой, и немного италийский… И ещё с десяток, на которых Духарев мог изъясняться на уровне «Сколько это стоит?» и «Почему так дорого?». Были, впрочем, языки, которые ему так и не дались. Язык угров, к примеру. Или чудинов.

В общем, словарный запас накопился изрядный, и Сергей опасался, что юный мозг сочтёт его ненужным и вычистит из памяти. Потому – вспоминал. На лавке перед сном. Разговаривая сам с собой во время упражнений. Короче, при любой возможности.

Сознание – это единственное, что досталось ему от моровского князя-воеводы, Сергея. И потренировать память лишний раз Духарев считал не менее полезным, чем загрузить молодой растущий организм продуманной физухой.

И ещё одно интересное явление: воспоминания первой, из двадцатого века, молодости, которые почти потерялись к финалу жизни прошлой, вдруг стали ярче, отчётливее. И сквозь личность могучего князь-воеводы нет-нет, да и выглядывал весёлый и беззаботный Серёга Духарев.

* * *

Сергею казалось: всё происходит чрезвычайно медленно, и ему ещё месяца два физику и базовые навыки нарабатывать. Однако уже в начале третьей недели Вещелюб, поглядев на Сергеевы потуги, кивнул одобрительно и поставил его в пару. Правда, с пареньком лет десяти и на полголовы ниже Сергея. Выдал испытуемому щит, деревянную доску с ручкой, палку, обозначающую меч, и велел показать, на что способен.

И Сергей тут же «выдал». Поднял щит, перекрыв противнику обзор, благо тот был невысок, и провёл секущий снизу, попав мальцу по икре. Ударил не сильно, чтобы не поранить. Но получилось на удивление чётко.

Малец удивился и попытался достать Сергея встречным выпадом в правую руку.