Я взглянула в ту сторону, куда указывал палец с кроваво-красным ногтем. Примерно посередине между двумя домами и в самом деле росло дерево. Отсюда, со двора Райдаутов, оно казалось до странности кривобоким.

— Это дерево стоит в точности на границе между участками, — сообщила Марсия. Голос у нее был глубокий, грудной и очень сексуальный. — Джейн и мой благоверный никак не могли решить, что с ним делать. Вы можете себе представить, чтобы люди в здравом уме ломали копья из-за дерева?

— Люди могут ломать копья из-за чего угодно, — осторожно возразила я. — Я работаю управляющим менеджером в нескольких таунхаусах и знаю, что конфликты часто вспыхивают на пустом месте. Например, из-за того, что один из жильцов воспользовался соседской автостоянкой.

— Ну, это повод для настоящей бури. Что касается дерева, оно, если говорить точно, растет немного ближе к дому Джейн… то есть вашему. Но Торренс с ума сходил из-за его листьев… Ему, видите ли, осточертело их сгребать. Он все время твердил Джейн, что дерево надо спилить. На самом деле пользы от него никакой. Тень бросает там, где она никому не нужна. Но Джейн тоже оказалась упертой. Ни в какую не желала расставаться с этим сокровищем. Тогда Торренс взял и срубил ветви, которые нависали над нашим участком. У Джейн, когда она это увидела, просто лицо вытянулось. Она смерила беднягу Торренса гневным взглядом и произнесла: «Вы сделали свой ход, Торренс Райдаут. Теперь мой черед!» Ну, ни дать ни взять героиня мелодрамы! Вы не знаете, из какой пьесы она позаимствовала эту реплику?

Я покачала головой. История показалась мне очень занятной. Джейн представала в ней, прямо скажем, с неожиданной стороны. Впрочем, не исключено, все дело было в интерпретации, которую придала этому событию Марсия.

— Как бы то ни было, прибить срубленные ветки назад Торренс не смог бы при всем желании, — продолжала моя собеседница. В речи ее ощущался южный акцент, который сейчас стал заметнее. — Джейн, конечно, остыла и не стала приводить свои угрозы в исполнение. Да и что она могла придумать? Спалить наш дом? Заминировать лужайку? Слава богу, до этого не дошло. Только, сами понимаете, с тех пор между нею и Торренсом точно кошка пробежала. А со мной она разговаривала как ни в чем не бывало. Мы ведь состоим в попечительском совете сиротского приюта. И что там ни говори, Джейн была славная бабулька.

Я попыталась представить Джейн в приступе ярости, но мое слабое воображение пасовало перед подобной задачей. Джейн всегда была такой любезной, такой приветливой и деликатной! Но, надо признать, ко всем вопросам, связанным с частной собственностью, она относилась с болезненным трепетом — в точности как моя мама. Она никогда не позволила бы себе даже пальцем коснуться того, что ей не принадлежало, и требовала, чтобы окружающие столь же неукоснительно соблюдали ее имущественные права. Отстаивая эти права, она, пожалуй, могла дойти до самых крайних мер.

Так что история, рассказанная Марсией, отнюдь не показалась мне невероятной. Поразительно, как много нового я узнаю о Джейн в последнее время, мелькнуло у меня в мозгу. Я понятия не имела не только о том, что она способна скандалить с соседями, но и о том, что она состояла в попечительском совете сиротского приюта. В нашем городе есть только одно такое учреждение, с незапамятных времен его почему-то называют «Дом Мортимера».

— Надо сказать, в последние два года они неплохо ладили, — неспешно продолжала Марсия.