|
За Окой начинался большой путь к Переяславлю-Рязанскому. Год назад, когда они с Марфушей шли к Зарайску, этот путь поразил их многолюдством, шумом. Взад и вперёд катили возы со всякой всячиной, шли монахи и монахини, калики перехожие, крестьяне из окрестных селений. Сегодня же было совсем не то. И хотя в сторону Коломны катили телеги с беженцами и убогим скарбом, а в придорожных кустах то и дело мелькали головы торопливо шагавших людей, чуткая тишина царила вокруг. Стоило хрустнуть сухой валежине, звякнуть подкове, как люди испуганно вздрагивали, оглядывались и пристально всматривались в даль, готовые в любое мгновение юркнуть в лес. Они с удивлением рассматривали одинокого всадника, направлявшегося в противоположную сторону, откуда вот-вот должны были показаться татары. Чем дальше ехал Андрей, тем меньше попадалось ему беженцев. Безлюдными были придорожные селения. Хозяева покинули свои избы и притаились в лесной чащобе, среди болот, куда можно было пробраться только по трудно проходимым, едва заметным тропкам. От этого безлюдства и чуткой тишины всаднику стало не по себе. Но вот и Луховицы. Переяславль-Рязанская дорога надвое рассекла это шумное село. Ныне же в домах ни души, на дверях церкви - увесистый замок. Заслышав цокот копыт, луховицкие собаки устроили переполох. Миновав Луховицы, Андрей повернул направо. Дорога на Зарайск была совсем безлюдной, лошадиные ноги вязли в грязи, пришлось держаться дерновины. Выметнувшись на высокое место, он вдруг оторопел. Внизу, насколько видели глаза, ползло нечто тёмно-бурое, ужасное в своей неотвратимости. Казалось, будто огромная змея распростёрла своё жирное тело с севера на юг. Головы и хвоста змеи не было видно, они находились за краем неба. Словно зачарованный смотрел Андрей, как движется татарская конница. Она шла по открытому месту, огибая лес. «Напрямик к Оке прут. Хотят перелезать через реку выше Коломны. Проведали ли о том воеводы?» Размышления его прервал странный звук, как будто кто-то тоненько свистнул над самым ухом. Оглянувшись, Андрей увидел троих татар, натягивавших тетивы луков. Не раздумывая, пришпорил коня. Тот рванулся под уклон, где татарские стрелы не могли их достать, затем повернул налево и устремился к ближнему лесу. «Спасибо тебе, Данила Иванович, хорошего коня подарил. Коли б не он, не уйти бы мне от ворогов». То, что Андрей принял за лес, оказалось небольшой рощицей, довольно редкой. Проехав две версты, он очутился на опушке, откуда виднелся настоящий лес, в котором можно было укрыться от татар. Андрей осторожно тронул коня, но в это время неведомая сила вырвала его из седла, повлекла по кочкам и лужам. Перед глазами мельтешили копыта лошади. Вот она встала, татарин соскочил на землю, наклонился над пленником, зацокал языком: - Якши, бик якши, урус! Подъехал второй татарин, поймавший Андреева коня. Оба были довольны добычей. - Вставай, урус! Андрей, пошатываясь, поднялся. Татарин накинул ему на шею петлю, тронул коня. Вечерело, когда они прибыли в какое-то селение. Андрея втолкнули в сарай, наполненный людьми. - Ещё кого-то привели нехристи, - послышалось в темноте. - Ты откуда будешь, полонянничек? - Из Зарайска я. - А говоришь не по-нашенски, не по-рязански. - До Зарайска в Москве жил. - То-то, что в Москве. Мне сразу же подумалось, что оттелева ты. Сам я из Венева-городка родом. - Слышь, рязанец, а далеко ли отсюда до Коломны? - Да вёрст сорок будет. - Господи, Господи, за что ты караешь меня, грешного? За что посылаешь мне столь тяжкие испытания? - Голос был старческий, жалобный, со слезой. - Не одного тебя, старче, карает Господь Бог. Вона сколько нас тут набилось. - Никому из вас, сердешные, не выпало столько горя, сколько мне испытать пришлось. Шесть лет назад приходил на Русь царь Магмет. Помните ли то нашествие? - Помним, старче. - Как не помнить! - Так в ту пору я в Коломне жил, в Свищовской слободке. |
