Когда Варя открыла дверь, она была поражена красотой и богатством стоявшей на пороге дамы.

— Здравствуйте, милочка, — как можно ласковее сказала гостья, проходя в комнату и знаком приказав лакею дожидаться ее в коридоре. — Я хочу поговорить с вами.

С первого взгляда она убедилась, что Фелюгин нисколько не преувеличивал. Но он, как большинство заядлых волокит, не обратил внимания на умный взгляд больших карих глаз и твердую складку губ. Это заставило госпожу Русилович немедленно изменить план атаки.

Она присела на стул. Варя все еще продолжала стоять, смущенная неожиданным визитом.

— Я очень близко к сердцу принимаю вашу судьбу, милочка, — продолжала Клара Ивановна. — Мой муж сделал все, чтобы спасти проект господина Пятова в морском ученом комитете. К сожалению, из этого ничего не вышло. Вы очутились на грани разорения и нищеты. Но вчера мой муж рассказал мне, что господину Пятову, оказывается, предлагали колоссальные деньги, и он сгоряча отказался от них. Я не могу до сих пор придти в себя от огорчения, — говоря это, она всем своим видом искусно изображала сострадание. — Подумайте только — двести тысяч! Ах, милочка, вы должны повлиять на своего мужа. Ведь вы, наверно, мать семейства и любите Василия Степановича. Так ради него самого, ради детей, их будущего…

Варя низко склонила голову, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. Гостья умолкла. Тогда Варя тихо сказала:

— Я, право, не знаю, что ответить, сударыня… Муж говорит, что его изобретение ждет весь русский флот. У меня вот дядя служил на флоте. Он приезжал перед войной на побывку и много рассказывал нам о Севастополе, о Нахимове. Как моряки любят этот город! Как они любили адмирала Нахимова! А англичане и французы чуть не отняли у нас Севастополь и Нахимова убили и дядю моего тоже.

Варя тяжело вздохнула и продолжала:

— Нет, не думаем мы о деньгах, сударыня. Уж если придется, так и в бедности проживем. Ведь и деньги-то не свой человек предлагал, а англичанин. Вон у нас на заводе такой же был, Пиль его звали. На что уж пьяница и вообще пропащий человек, а от него только и слышали: «Моя Британия, моя Британия…» Так уж нам-то сам бог велел Россией гордиться. Судьба, видно…

— Ах, оставьте такие мысли, голубушка, — с досадой перебила ее Клара Ивановна, — ведь дело-то все равно проиграно. И флот не станет сильнее, если ваши дети голодать будут. Да и вы сами такая молодая, красивая, вам-то разве не хочется лучше пожить? А англичане теперь друзья наши, чего же тут постыдного деньги от них принимать?

«Откуда у нее столько упрямства?» — с изумлением спрашивала себя госпожа Русилович. Она чувствовала, как нарастает в ней глухое раздражение. Слова Вари, казалось ей, были специально рассчитаны на то, чтобы побольше уколоть ее, Клару Ивановну. А она в разговоре невольно переходила на тон какого-то оправдания перед этой женщиной. И от этого чувство раздражения еще больше усиливалось.

— Англичане не друзья нам, — возбужденно ответила Варя. — Они думают, что в России все купить и продать можно. А вот пусть они попробуют Васю купить! — с вызовом закончила она.

Слезы у нее уже давно высохли, она теперь смотрела прямо в глаза гостьи, щеки ее пылали, и губы дрожали от волнения. Она была так хороша в этот момент, что госпожа Русилович против воли на минуту залюбовалась ею.