Что именно "понес" Бурков, Ванин не сообщает, однако завесу тайны над этим приподнимает актер А. Панкратов-Черный. Вот его слова:

"Жора Бурков говорил мне, что он не верит в то, что Шукшин умер своей смертью. Василий Макарович и Жора в эту ночь стояли на палубе, разговаривали, и так получилось, что после этого разговора Шукшин прожил всего пятнадцать минут. Василий Макарович ушел к себе в каюту веселым, жизнерадостным, сказал Буркову: "Ну тебя, Жорка, к черту! Пойду попишу". Потом Бурков рассказывал, что в каюте чувствовался запах корицы - запах, который бывает, когда пускают "инфарктный" газ. Шукшин не кричал, а его рукописи - когда его не стало - были разбросаны по каюте. Причем уже было прохладно, и, вернувшись в каюту, ему надо было снять шинель, галифе, сапоги, гимнастерку... Василия Макаровича нашли в нижнем белье, в кальсонах солдатских, он лежал на кровати, только ноги на полу. Я видел эти фотографии в музее Киностудии имени Горького. Но почему рукописи разбросаны? Сквозняка не могло быть, окна были задраены. Жора говорил, что Шукшин был очень аккуратным человеком. Да и Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина рассказывала о том, что, когда они жили в однокомнатной квартире, было двое детей, теснота, поэтому все было распределено по своим местам - машинка печатная, рукописи и так далее. А когда дети спали, курить было нельзя, и Шукшин выходил в туалет, клал досточку на колени, на нее тетрадку и писал. Разбросанные по полу каюты рукописи - не в стиле Шукшина, не в его привычках: кто-то копался, что-то искали.

Такими были подозрения Буркова. Но Жора побаивался при жизни об этом говорить, поделился об этом со мной как с другом и сказал: "Саня, если я умру, тогда можешь сказать об этом, не раньше".

Однако вернемся к публикации в "Экспресс-газете". В ней приводится любопытный список примет, которые сопутствовали смерти Василия Шукшина. Что же это за приметы?

"Летом 1972 года дочки Шукшина гостили у бабушки под Ленинградом. Тесть поймал в лесу зайчонка, и к осени они привезли его с собой в Москву. Заяц подрос, бешено кидался на стены, шторы. Пришлось сдать его в Уголок Дурова. Когда Лидия Николаевна рассказала про "живую игрушку" Марии Сергеевне Шукшиной, та запричитала: "Ой, Лида, притащить из леса живого зайца - к смерти!"

Л. Федосеевой-Шукшиной вручили сценарий фильма "Они сражались за Родину", в котором ей предстояло сыграть одну из ролей. И выяснилось, что сыграть ей предстоит... вдову. И это при живом-то муже! "Да ты играй не вдову, а женщину", - успокаивал ее Шукшин. Увы, роль оказалась пророческой.

В тот последний вечер 1 октября с почты Шукшин с друзьями отправился в баню к станичнику Захарову. И надо же! Въезжая во двор, задавили любимого кота хозяина. Шукшин, никогда прежде не замеченный в суеверии, почему-то расстроился: "Это к несчастью!" И через несколько часов его настигла смерть.

Р. S. После смерти мужа Лидия Федосеева-Шукшина чувствовала себя неважно, одно время даже подумывала уйти в монастырь. Но рядом были две дочери. Она продолжала сниматься в кино, вышла замуж за известного кинооператора Михаила Аграновича. Позднее она вспоминала: "Сначала мне нужно было самой понять, что я не буду всю жизнь только вдовой Шукшина. Потом, когда я поняла это и вышла замуж за Мишу Аграновича, прекрасного оператора, в меня общественность кидала камнями: вот, мол, после Шукшина с евреем связалась.