Уже в конце 1608 года Скопин-Шуйский заключил союз со шведским королем, который и прислал России помощь под предводительством Делагарди. Планы союзных вождей были различны: Делагарди предлагал осаду и взятие городов, непокорных Василию Ивановичу, Скопин-Шуйский, напротив, настаивал на быстром походе к Москве, занимая только пункты, важные в стратегическом отношении. В этом плане Скопин-Шуйский обнаружил и проницательность политика, и расчетливость гениального полководца. Занятие городов шведами могло повести к тому, что в случае неуплаты жалованья шведскому войску Делагарди удержал бы занятые им города за Швецией. Опасность была велика, ибо при малейшем замедлении помощи Москву могли захватить тушинцы и передать полякам. Делагарди остановился уже в Твери, вследствие ропота его войска на неуплату жалованья. Польские вожди также хорошо понимали опасность, которою им грозило движение Скопина-Шуйского, и потому Сапега, оставив под лаврою незначительные отряды, выступил Скопину навстречу. Скопин-Шуйский предупредил Сапегу и напал на него под Калязином во время переправы Сапеги через реку Жабну, впадающую в Волгу близ Калягина, и осенью 1609 года разбил его наголову. В этой победе принимал участие небольшой отряд шведов под начальством Сомме. После этой победы и Делагарди, когда его войско удовлетворено было жалованьем, соединился со Скопиным. Они заняли Александровскую слободу, стоявшую на пути доставки провианта в лагерь Сапеги. Отсюда Скопин-Шуйский послал один за другим 2 отряда, под начальством Жеребцова и Валуева, на помощь Троицкой лавре. Отряды эти вместе с троицкими сидельцами, то есть гарнизоном, сделали удачное нападение на осаждающих, после которого через несколько дней, именно 12 января 1610 года, Сапега снял осаду лавры.

Скопину-Шуйскому оставалось только разгромить Тушино; но оно распалось вследствие объявления войны России, польским королем Сигизмундом III. Он звал поляков, служивших в Тушине, служить под коронными знаменами. Распадение Тушина дало возможность Скопину-Шуйскому беспрепятственно вступить в Москву. Народ выражал ему благодарность за спасение Москвы. Но у Скопина-Шуйского был сильный враг — его дядя, князь Дмитрий Шуйский, брат царя. Уже в Александровской слободе рязанцами сделано было предложение Скопину принять царский венец, но оно было им отвергнуто. Не одни рязанцы, а общий голос народа призывал Скопина на престол, на который имел притязание князь Дмитрий, брат царя Василия. Князь Дмитрий беспрестанно стал делать царю наветы на Скопина; пошли толки, что последнему несдобровать: Делагарди предостерегал его от опасности. 23 апреля, на крестинах у князя Воротынского, Скопин-Шуйский захворал кровотечением из носу и через две недели умер. В народе пошли слухи об отраве. Справедливы они были или нет, но смерть Скопина-Шуйского была большим несчастьем для России. Единственный человек, вера которого могла прекратить смуту, умер, не окончив своего дела; смерть же его только увеличила волнение вследствие толков об отраве.

Он умер, приготовляясь отразить нашествие Сигизмунда III, короля польского, которому союз царя Василия с Швецией подал повод объявить войну России. Сейму была представлена опасность, грозившая Польше со стороны двух ее врагов. На этом Сейме, в противоположность 1604 году, выражалось сильное раздражение против Москвы за избиение поляков в мае 1606 года, а потому понятно всеобщее сочувствие Польши к предприятию Сигизмунда. Весною 1609 года Сигизмунд, как выше сказано, выступил в поход. Вторгнувшись в пределы России, он осадил Смоленск. Тушинский вор, а за ним Марина, бежали в Калугу; в Тушине оставались только русские, и в числе их — Филарет, митрополит Ростовский, которого Тушинский вор нарек патриархом.