Его не покидало ощущение, что с каждым днём ему всё труднее и труднее увёртываться от адской бритвы, что лезвие всё ближе и ближе подбирается к его горлу. Новой жизнью, семьёй, новорождённым сыном он кричал, взывая о пощаде, но все отворачивались, словно не слышали его. Он карабкался наверх, пытаясь выбраться в крошечное окошко, которое распахнули для него Клара, Шерли и Зекинью, но его упорно возвращали обратно в эту страшную комнату. Клементину догадывался, чья злая воля преграждала ему путь наверх, чья сила пыталась перерезать ему горло. Но у него не было доказательств. Всё ещё не было!
— Объясните мне, дона Марта, — Клементину не просил, умолял, — ради чего я должен рисковать счастьем своей семьи, детьми, Кларой? У меня есть всё, что нужно маленькому человеку. Как вы думаете, зачем мне что-то взрывать, убивать людей?! Зачем?
Он видел, как под его неистовым напором растерялась Марта, стала извиняться, объяснять, что пришла не обвинять, а просто предупредить об опасности. Клементину искренне поблагодарил её, когда услышал от неё неожиданное признание:
— Я тебе верю, Клементину. Ты очень хороший человек, ты сделал столько добра для Клары. И что бы там ни говорили, но человек должен, обязан меняться к лучшему. И я рада, что тебе это удалось. Ты ведь стремился к мести, а теперь тобой движет любовь.
Он проводил Марту до машины, тепло, по-дружески с ней распрощался, а вернувшись домой, застал Клару с мокрыми от слёз глазами. «Эта бритва, она снова здесь, я уже чувствую её холодок...» Он прижал к себе Клару, защищая и ища защиты одновременно.
Ночью, глядя в окно на равнодушное сияние полной луны, он искал внутри себя то единственное решение, которое сможет защитить его самого и семью от надвигающейся беды. Прятаться дальше в уютной норке не было смысла. Жизнь требовала действий, и он сосредоточенно обдумывал их. К утру план действий созрел.
Он появился в кабинете Сезара в разгар совещания по безопасности. За спиной маячила рассерженная Одети, но Клементину видел только Анжелу, властно диктующую своё мнение.
— Все возражения бессмысленны и вредны, в данном случае использована та же схема, что и при первом взрыве. Эту схему разработал Клементину. Какие доказательства ещё нужны?
Клементину оторвался от ручки двери и встал перед Сезаром.
— Мне нужны доказательства, здесь очень много неясностей.
Его негромкий спокойный голос, внезапность появления произвели эффект взорвавшейся бомбы. Все поднялись с мест, но всё своё внимание Клементину сосредоточил на Анжеле, требующей выгнать его из кабинета.
— Я пришёл поговорить с сеньором Сезаром. — Клементину непочтительно встал задом к Анжеле. — Мне есть, что обсудить именно с ним. Вы ведь говорите о бомбе, которую снова нашли в Торговом центре?
— О бомбе, которую подложил ты! — не унималась Анжела. — В том же самом месте, в котором ты оставил её и в тот раз.
— Ты! — Клементину наклонился к ней через стол. — Запомни, я не взрывал Торговый центр. И эту бомбу подложил не я. Запомни это! — Он чувствовал, как кровь прилила к голове, застилая глаза. Ещё секунда и он готов был вцепиться ей в горло, чтобы заткнуть её раз и навсегда.
Это отчаянное желание первым уловил Энрики и бросился перехватывать руки Клементину.
— Успокойся, Клементину!
Клементину ждал, когда волна ненависти освободит его разум и чувства. Он несколько раз глубоко вдохнул, бросил взгляд на злорадную улыбку Анжелы и лишь потом позволил себе снова обратиться к Сезару:
— Мне нужно поговорить с вами наедине. Это касается только нас двоих...
Энрики и Селести молча поднялись и направились к двери, но Анжела не двигалась с места.
— Я такая же совладелица Центра, что и Сезар!
Этот голос будил в нём дикого, необузданного зверя, но Клементину справился с собой, потому что понял: его час настал!
— Я знаю, сеньора Анжела, что вы совладелица. |