Я подошел к берегу, зашел за валун, все дела сделал. И вдруг слышу – скрип раздается. Я испугался, а потом понял, что раздается он со стороны моря. И мне стало интересно: что же это может быть? Но на всякий случай я подальше отошел, к избушке.

    Сначала как будто какое-то пятно в тумане появилось, темное, оттуда и скрипело. Потом я присмотрелся – а это лодка. На ней мачта, с парусом, но обвисшим, потому что ветра совсем нет. Сидит какой-то дядька на веслах и гребет, вот весла и скрипят. И гребет прямо в нашу сторону.

    Я на всякий случай зашел в избушку. Поглядел внутрь – там Виктор Николаевич спит в мешке, борода наружу торчит. Я решил, если что, я его разбужу, и успокоился, вышел на крыльцо. А лодка остановилась недалеко от берега, дядька весла посушил, повернулся и увидел меня. Смотрим друг на друга. Он старый был, очень, борода седая, в каком-то плаще, а на голове зюйдвестка, от дождя, хотя дождя не было. Даже не дядька, а дедушка. Я поздоровался.

    И вот он говорит, таким хриплым голосом, как настоящий пират:

    – Мальчик, ты что не спишь? Ты тут один, взрослых нет?

    Ну, мне объясняли, как с незнакомыми разговаривать. Я ему отвечаю:

    – Взрослых много, они спят. Сейчас разбужу, погодите.

    Дедушка засмеялся негромко, махнул рукой и говорит:

    – Да не надо, пускай спят. Скажи, мальчик, вы мимо Киндо-мыса проходили сегодня?

    Я обрадовался, что могу ответить, и отвечаю:

    – Да, конечно!

    – Течение сильное было?

    – Сильное.

    Дедушка вздохнул. Потом спрашивает:

    – А что это за бутылка там у костра стоит, мне отсюда не видно?

    Я подошел, посмотрел. Это была бутылка рома, немножко отпитая, заткнутая пробкой. Так и написано: «Ямайский ром». Я удивился, потому что раньше только в книжках читал про ром, не знал, что у нас он тоже продается. Говорю ему – ром это.

    Дедушка опять вздохнул грустно и говорит:

    – Мальчик, дай мне глоток рома, у вас ведь, наверное, еще есть?

    Я точно знал, что в хижине еще стоит рюкзак с бутылками. К тому же тут, на Севере, всегда делятся. Взял бутылку, подошел к берегу, дедушка говорит:

    – Тут причаливать неудобно. Кидай, я поймаю.

    Поймал очень ловко, открыл ее, поднес ко рту и всю до дна выпил. Потом спохватился:

    – Ох, что ж я все выпил, нехорошо как. У вас там точно еще есть?

    – Да, – говорю, – дедушка, не беспокойтесь.

    Он шляпу снял, положил на дно, почесал в затылке (волосы у него ужасно длинные были, ниже плеч, и совсем белые) и говорит:

    – Что же мне тебе-то дать? Ничего у меня и нету. А, погоди-ка! – наклонился, пошарил и достал сверток, в клеенке. – Держи-ка, брат! – и кинул на берег. – Потом, утром посмотришь, а мне пора, вдруг сегодня получится.

    Я хотел спросить, что получится, но сначала подобрал сверток, попробовал открыть, а дедушка как-то быстро начал грести и пропал. Даже скрипа было не слышно.

    Тут я вдруг ужасно захотел спать, да и замерз уже, добрел до избушки, залез в мешок и уснул сразу.